Неужели я настолько плохо выгляжу? Может, я ведьма или оборотень… А что я о них знаю? Практически ничего, если не считать тех историй, что мне рассказывала на ночь бабушка. Вот, прогресс налицо — я уже вспомнила, что у меня бабушка есть. Правда, ни имени, ни того, как она выглядит, я, порывшись в крохах всплывшей памяти, не обнаружила. Но судьба, ко мне, видимо, смягчилась, и подкинула мне других находок. Погуляв по брошенному лагерю, я нашла немного хлеба и сыра, сразу же угостившись и послав мою благодарность в лесную темноту сбежавшим хозяевам. Потом в одном из мешков обнаружилось нечто, похожее на женскую одежду, в виде штанов с пристёгивающейся юбкой, сапог и рубахи прямого свободного кроя. В такое счастье трудно было поверить, но я собралась и сделала это. А именно — отошла немного от костра, скинула своё грязное и порванное платье, когда-то бывшее светлым, и примерила вещи. Штаны и рубаха оказались немного велики, но юбка всё это с успехом прикрывала. Затянув потуже пояс, я поискала ещё флагу с водой, очень уж пить захотелось ото всех волнений или слишком солёного сыра. И в этот раз мои изыскания увенчались успехом, правда, внутри металлической ёмкости вместо воды оказалось вино, но тоже неплохо. Согревшись изнутри и снаружи, я решила больше не мешать застенчивым мужчинам. Перед тем, как уйти, я громко пообещала обязательно когда-нибудь их найти и отблагодарить за всё хорошее по мере возможности. На этом посчитала свой недолгий, но весьма продуктивный визит оконченным и покинула лагерь.
Утро встретила на широкой дороге, которая внезапно появилась в лесу, а теперь вывела меня из оного. Чувствовала я себя очень неплохо и даже бодро, поэтому шагала уверенно, надеясь только на лучшее. Тем более, что к тому и предпосылки были, мало того, что одеждой обзавелась, так ещё посчастливилось хищников в ночном лесу не встретить. А вот долго скучать от одиночества мне было не суждено, вскоре послышался цокот копыт по редким камням, встречающимся на дороге, и скрип колёс телеги.
— Здравья желаю, путница, — поравнялся со мной и немного притормозил свою меланхоличную кобылу крестьянин, судя по его внешнему виду и грузу, горкой возвышающемуся на телеге.
— И тебе не хворать, селянин, — улыбнулась.
— Не местная, что ль? Оно и видно, «селянин», слово какое ненашенское.
— Вот иду себе, никого не трогаю, а за помощь благодарна буду, — поддержала беседу, не отрицая и не подтверждая предположение мужика.
