– Да, тяжко вам придется, когда Пашины родители отправят сына на учебу в Англию, – сказала я и мысленно пожелала, чтобы это случилось как можно скорее, пока наши дети вконец не разболтались.
– Мама, ты не переживай. У каждого учителя есть второй журнал, в который они выставляют истинные оценки, – успокоила меня Аня. – Но для Паши это большой секрет. Смотри, никому не проболтайся.
Утром следующего дня я пришла в «Пилигрим» за пятнадцать минут до его открытия. Алина уже была там. Она сидела на своем рабочем месте, подперев ладонью подбородок. Ее глаза, полные грусти, были устремлены на картину, висящую напротив ее стола.
Эту картину Алина повесила примерно три месяца назад, когда стала заниматься с Артуром йогой. На ней был изображен красивый пейзаж, очень похожий на те, что писал Николай Рерих: остроконечные горные вершины, покрытые снегом, на фоне ослепительно яркого голубого неба. Божественная природа, завораживающая красота! Смотришь на картину – и хочется забыть о земном, думать о вечном.
– Как дела? – оторвала я подругу от созерцания прекрасного.
– Плохо, – вяло ответила Алина.
– Что плохо? Приходил вчера Борис Гришин?
– Нет, не приходил и не придет.
– Передумал?
– Передумал? Марина, все хуже, чем ты думаешь, – мрачно ответила Алина. – Гришин мертв. Наверное, тоже убили.
– Что значит тоже? Есть какие-то сомнения?
– По большому счету, я ничего не знаю. Вчера я до восьми часов сидела здесь. Вечером хотела ему домой позвонить, но постеснялась. Сегодня пришла в «Пилигрим», набрала его рабочий номер телефона. Трубку сняла секретарша. Рыдает – слов не разобрать. Одно я только поняла – умер Гришин. Как, когда… – Алина пожала плечами.
– Алина, мне ваша йога все меньше и меньше нравится. Поехали домой к Гришину. Адрес у тебя есть. Ты знаешь, с кем он жил?
– Борис душу передо мной не раскрывал. Знаю лишь, что он был женат, но о семейной жизни вслух не распространялся. Один раз его с занятий встречала жена. Гламурненькая блондинка. Высокая, длинноногая. На дурочку, правда, не похожа. Машина у нее – чисто дамский вариант, красный «Рено», малолитражка.
– Судя по выражению твоего лица, она тебе не понравилась? – спросила я, отметив пренебрежительный тон, с каким Алина отозвалась о жене Гришина.
– Не могу сказать, что она мне так уж не понравилась. Просто вместе они плохо смотрелись. Он такой серьезный, а она… Ей бы ногами подиум мерить. Поехали к ней.
Борис Гришин жил в элитной новостройке в самом центре города. Дверь в подъезд была открыта, мы уже намеривались в него зайти, как из-за двери вынырнул бдительный консьерж.
