В понедельник рабочий день начался с того, что Юрий Львович в знак приветствия лишь кивнул мне головой. «Не в духе», – подумал я и сел за свой стол. После принял позу сосредоточенности: корпус слегка наклонён и упирается в край стола, пальцы сцеплены в замок перед грудью, глаза сканируют лицо шефа. Я знал, что при таком положении у него не возникали сомнения в том, что я его внимательно слушаю. Если честно – иногда я его не слушаю. В конце концов, имею я право не слушать то, что мне совершенно неинтересно?
Тут требуется пояснение. Кажется, я уже говорил, что мне двадцать восемь. Так вот, на основании разницы в возрасте шеф зачем-то проникся ко мне отеческими чувствами. А проникшись, решил, что имеет право время от времени поучать меня по поводу всего на свете. Мне же кажется, что вполне достаточно того, что я терплю его замечания по работе.
Удобно расположившись, я приготовился узнать у Юрия Львовича причину, по которой он срочно вызвал меня к двенадцати. Дело в том, что я отпросился у него до двух – в качестве небольшой компенсации за субботу и воскресенье, потому что регулярные посещения спортивного клуба и тира – это не моя прихоть, а мои служебные обязанности.
Я с укором посмотрел шефу в глаза и после этого решил повременить с претензиями, потому что подобные глаза – пронзительные и неприятно колючие – бывают у моего начальника только по одной причине. В такие моменты я меняюсь под стать шефу: становлюсь собранным и внимательным. Юмор мой куда-то улетучивается, и я начинаю воспринимать Юрия Львовича исключительно как работодателя, наделённого правом отдавать приказы.
– Кто? – спросил я, мысленно перебирая фигурантов дела и стараясь угадать.
– Григорий Лесков.
Я расцепил пальцы, отлип от стола и выпрямился.
– А кто это?
– У тебя плохая память, его имя называла нам наша клиентка.
– Возможно имя, но точно не фамилию, фамилию я бы запомнил.
– Это соседский сторож госпожи Ревун, который не Василий.
Я вспомнил, что баба Катя действительно называла его имя, и мы с шефом его даже видели.
– Когда?
– В ночь с пятницы на субботу. Обухом топора по голове. Хозяева хотели приехать. Позвонили предупредить, чтобы приготовил баню, а он телефон не берёт. Попросили охрану заглянуть к нему.
– Есть что-нибудь интересное?
– Сторожа сначала избили. Губа рассечена, нос разбит, глаз заплыл. Труп лежал на полу навзничь. На трупе обычная домашняя одежда, а дело происходило ночью.
– Значит, прежде состоялся разговор, не сразу с постели, – догадался я.
