– Выпить хотите? – спросила ее Алина.
– Уже вчера выпила, – хмыкнула Нина. – Вы не думайте, я не запойная. Горе просто у меня. Решила вчера тоску залить, да и в этом мне не повезло. Водка паленая попалась. А у меня всегда на плохую водку аллергия.
– Зачем же тогда пили? – полюбопытствовала Степа, которая в лучшем случае могла выпить бокал сухого вина. А чтобы коньяк или водку – ни-ни.
– Горе у меня, – тяжело вздохнула Нина.
«Неужели она так скорбит о племяннице?» – подумала я.
Но Нина меня разочаровала:
– Мужик от меня ушел. До чего же я, девки, невезучая. Я ж его в люди вывела. К деньгам определила, а он, а он… Оперился и сбежал к молодой. Ну не козел? – спросила она и тут же ответила: – Козел и подонок. Все мужики – козлы. Все, что у меня были, все были козлами. На роду у меня, видно, написано иметь дело с одними козлами. Других я и не встречала. Все меня кидали. А я чем плоха? Все при мне.
Глядя на отекшее лицо хозяйки, мне трудно было сдержать улыбку. Красавица! Лицо – полная луна. Вместо глаз щелочки. Помилуй бог! Я кашлянула и отвела глаза в сторону.
– Понимаю, сегодня я выгляжу не ахти, но вообще-то я симпатичная. Мужики меня взглядами провожают, – расхвасталась Нина, гордо вскинув подбородок. Дама явно не страдала комплексами. – А, собственно, вы кем будете? Только, пожалуйста, не говорите, что вы пришли мне раскрыть глаза на Мишку. Вы, наверное, от его новой? От Светки? Девки, не старайтесь, я уже выгнала Мишку. Я и без вас знаю, что он не только козел, но кобель. Нет здесь Мишки. Все! Забыла его. Пусть ваша подруга с ним страдает.
– Нет, Нина Григорьевна, к Мишке мы никакого отношения не имеем, – призналась Алина. – Мы пришли поговорить с вами о ваших племянницах.
– А что о них говорить? – удивленно вскинула брови Нина. – Забыли девки свою тетку! А я ведь им, считай, матерью родной была. Пешком под стол девчонки ходили, когда Валька на Север подалась, а я к ним переехала. Я им и стирала, и готовила, на собрания разные в школу ходила. Молодость на них угробила, а они мне даже слово благодарности не сказали.
– Позвольте, но ведь Инна погибла? – напомнила я, опасаясь, что у Нины не все в порядке с головой. Она ведь сама опознала девушку в морге, а теперь говорит о ней как о живой.
– Погибла, – не стала спорить Нина. – А до того, как погибла, вы думали, она помнила, что у нее есть тетка? Нет, абсолютно. Добра не помнила. Наверное, потому ее бог и наказал, что зверя на нее наслал. Все лицо Инке снес.
