беседовать с самим собой…», – писал он в своем дневнике.
Изучение природы, которое он считал необходимым для всякого настоящего художника, в какой-то момент увлекло его даже сильнее, чем живопись.
Здесь, в Винчи, сейчас было летнее раздолье! Родной луг, где он, семилетний мальчик, так крепко обнимал свою Маму Катарину. Столько воды утекло с тех пор – сейчас ему уже 24 года. Но городишко Винчи словно не касалось течение времени. Здесь все осталось по-прежнему, особенно на этом любимом лугу, где им были исхожены все тропы и изучен каждый стебелек. Каких только бутонов, раскрывших нараспашку свои лепестки, не было здесь сейчас. Особенно яркими красками выделялись крупные, ярко-алые маки в россыпи дикорастущих ромашек и клевера. Зеленый ковер сочной травы расстилался во все стороны, убегая от лесополосы в бесконечность горизонта. Неповоротливые коровы, раздувая свои бока, лениво жевали сочную, самую вкусную зелень, осторожно выщипывая ее своими шершавыми губами. Где-то на холме, обмахиваясь длинными хвостами от надоевшей мошкары, грациозные лошади изредка прерывали своим звонким ржанием жужжащий оркестр насекомых. Нежно блеяли белоснежно кудрявые ягнята, испуганно озираясь в поисках своих разбредшихся по лугу легкомысленных мамочек.
Пастухи сидели на высоком пригорке и, поглядывая сверху на своих подопечных, травили друг другу байки. Настороженные собаки не спускали глаз с пасущихся стад, готовые в любой момент помочь отбившемуся малышу вернуться к отаре.
Летний день медленно клонился к закату, становясь более свежим и прохладным. Разошлись по домам животные, луг постепенно опустел и затих. Жучки, бабочки и стрекозы попрятались в закрывшиеся на ночлег бутоны цветов. Голенастые кузнечики прильнули к зеленым стеблям или притаились под, замершими в безветрии листочками. Стайки птиц подались к засыпающей роще, чтобы спокойно переночевать в своих надежных гнездах.
И вот уже багряное зарево запылало во все небо, постепенно затухая и натягивая на себя ажурную шаль темно сиреневых, перистых облаков. Поднебесье стало похожим на догорающий костер, а в зелени вечернего луга золотились его отблески. Густая мгла опустилась воздушной вуалью на живописную Тосканскую долину. Тысячи светлячков зажгли свои фонарики, чтобы они мерцали до зари, пока не растворятся в первых лучах нового рассвета. А Леонардо все продолжал лежать в траве, вглядываясь в ночное небо.
ГЛАВА 9
Леонардо стоял на набережной Арно, наблюдая за ее водами, текущими в Лигурийское море. Арно, или Арнус, это символ славной истории Тосканы, объединивший разные эпохи, начиная с древнейших времен. Он смотрел и думал о том, что эта река была свидетелем многих важных событий и сражений с большими победами и трагическими поражениями. Арно – это прошлое и настоящее и, конечно, будущее. Наблюдая за течением вод, его охватывало обескураживающее чувство восторга и, одновременно, какого-то благоговения перед величием и неповторимостью реки, и, несмотря на всю вроде-бы внешнюю обыденность, вызывало у него желание подумать о предназначении человека на этой земле.
