Вру безбожно и… тяжело. Это непростое умение я освоила только в Кругу и с трудом. И применять не любила. Но использовать себя никому не позволю. Довольно, что на мне тетя Фиса ездит и помелом погоняет.
— Я…
— Зачем? С чувством, с толком, с расстановкой. И честно.
— Мне нужна видящая, — Зойка смотрела перед собой, тонкие плечи напряглись. — А ты… видишь. Я заметила, как ты искала видение у фонтана. И видела то… у машины. В окне. Твоими глазами. Тетя сказала, что рядом с Верховной есть видящая…
Опять некая тетя. Где же я с ней пересекалась-то? И чем насолила?
— Слушаю тебя очень внимательно, — сухо.
— Я не знаю, как… объяснить, — отозвалась она тихо. — Тетя рассказывала мне легенды. О стародавних ведьмах. Об их силе и умениях. А еще о том, чему они не смогли научиться, — Зойка запнулась. — С чем не справлялись.
Начинаю догадываться. В конце концов, я с этим работаю.
— Ты о нечисти? — я вспомнила о пачке сигарет, но постеснялась курить при ребенке. — О крупной нечисти, которую стародавние не смогли ни изгнать, ни уничтожить, и поэтому заперли в… загоне? В тюрьме?
Она кивнула. Я посмотрела на нее снисходительно:
— Зой, — и улыбнулась, — это всего лишь предание. Очень древнее и ничем не подтвержденное. Нет ни одного реального доказательства существования тюрьмы. Ни одного. Стародавние были очень сильны — на порядок сильнее любой из нас, но непростое искусство диалога с нечистью они так и не освоили. Не смогли найти точки соприкосновения. И не соглашались на неизбежные уступки. Либо нечисть покорялась, либо ее истребляли. Либо… запирали. Тюрьма существовала — да, это может быть правдой. Но то, что она существует по сей день, как говорят легенды… Это вряд ли.
Девочка посмотрела на меня… тоже снисходительно. Словно я не понимала одной простой и очевидной вещи.
— Стоп, — повернулась к ней, — ты что, хочешь сказать…
— Ты ее видишь, — Зойка кивнула. — И я вижу. Во снах. И очень давно. А еще со мной… говорят. Через силу. Через кровь. Кровь разжижается, но не стареет. Так тетя сказала. Она мне с детства об этом рассказывала.
С детства… Двенадцать лет, а «с детства». Да было ли оно у тебя, чудо-юдо окаянное?
— Ты видишь, Уля. Помоги. По твоим видениям можно понять, где она появится. А я потом уйду, исчезну — и не вспомнишь. Нельзя, чтобы тюрьма открылась. И чем быстрее… — девочка поддела носком сапога кленовый лист. — Дверь запирается быстрее, пока не открыта.
— И пока на нее не напирают с
