— Жор, если боишься — пойдем со мной, — я быстро обувалась.
— Негоже трусити, коли мертвий, — сухо отозвался призрак из кухни и красноречиво зашелестел газетой: — Уль, а шо есть — «самая длинная сторона прямоугольного треугольника, противоположная прямому углу»? Десять букв.
— Гипотенуза, — я взяла ключи и отобрала у Кирюши сотовый. — Закройся.
Спускаясь — для разнообразия пешком — я позвонила и извинилась за сорванную встречу. Форс-мажор, да, и весьма неожиданный. И снова намечать встречу отказалась. Мало ли. Сунула в карман джинсов телефон и запрыгала через ступеньку, глупо улыбаясь. Мне было хорошо. Отлаженная «трясинная» жизнь на глазах ломалась и комкалась, а я смотрела на это со стороны и ловила кайф.
Сумбур и неожиданности для меня — как свежая кровь для акулы. Это азарт, экстрим и эйфория от движения. В распланированной жизни ты идешь пешком, от одной метки в еженедельнике к другой. Лишь опасность и неизвестность заставляют не бежать — лететь вперед. И дышать жизнью. И пусть осенний ветер чужих обострений и дальше ломает планы — впервые за пять лет я наконец снова чувствую себя живой. И летящей. Как на метле — на скорости двести километров в час, когда неважно, что впереди падение. И неважно, уцелеешь ли. Важно лишь ощущение движения. Непрерывного. Безоглядного. Свободного.
Арчибальд Дормидонтович, глава городской общины «пауков», сидел на скамейке и наслаждался свежим воздухом. Невысокий сухонький старичок — божий одуванчик. Темные брюки, светлая рубашка, серый пиджак, щегольские остроносые туфли, очки в тонкой оправе, шляпа, седая шевелюра и усики с бородкой в стиле французских мушкетеров. И не скажешь, что это хитрая и безжалостная нечисть. А на непропорционально длинные руки и заостренные желто-черные ногти кто ж внимание обратит?
— Ульяна Андреевна, — он встал и вежливо снял шляпу. — Прошу простить мой поздний визит, но я готов объясниться.
Я села на скамейку и опустила полог тишины. Темный осенний воздух замерцал и потеплел. «Паук» остался на ногах, и первым делом я предъявила ему вещественное доказательство слежки — тапку с пятном прибитого членистоногого.
— Объясняйтесь. Ваше?
— Не серчайте, — он кротко улыбнулся. — Я только хотел быть в курсе всех возможных… интриг.
— Это я-то плету интриги?..
— Простите за грубость, но того, кто имеет совесть, всегда имеют те, кто ее не имеет, — мой собеседник мягко и извиняюще улыбнулся. — Вы, Ульяна Андреевна, — добрейшая ведьма, душа нараспашку, но вот тетя ваша… — он на мгновение прикрыл глаза и мечтательно цокнул языком: — Какая женщина… — и очнулся: — …весьма непроста. И через вас на всех влияет. В том числе и на нас. Я, так сказать, предохранялся и…
