— Говоришь, их не убить светлой магией?
Интересно, как давно он тут стоит?..
— Всё? — спросила резко, убирая за уши взъерошенные кудри.
— Да, — наблюдатель перевел задумчивый взгляд с останков на меня и обратно. Хмыкнул и снова хлопнул: — Сильно, Ульяна.
И его аплодисменты… поддержали. Звуки глухих ритмичных хлопков отразились от темных стен, эхом заметались под потолком. У меня зашевелились волосы на затылке и взмокли ладони.
— Твои шуточки?.. — я заозиралась, ища иллюзорные ладошки.
— Нет, — он настороженно огляделся и бочком двинулся ко мне. — Я бы не стал так шутить в таком месте и такой ведьмой…
В арочном пролете, там, откуда пришел наблюдатель, вспыхнули факелы, озаряя высокую и худощавую серебристую фигуру.
Нет черной или белой магии,
есть та, что мы не можем игнорировать.
Н.
Черное одеяние. Окровавленные ступни. Длинные распущенные волосы, мерцающие серебром. Иссини-бледное худое лицо со впалыми щеками. Серебристо сияющие глаза без зрачков. Костлявые руки с изломанными пальцами. Семь вьющихся теней. Семь. Семисоставная. Худое некрасивое лицо смазалось, сменяясь курносым и миловидным. Искусственная. Стоя в арочном пролете, хуфия смотрела на нас с исключительным радушием.
Я попятилась, наткнувшись на наблюдателя. Горячее дыхание взъерошило волосы на макушке, и Гоша, наклонившись к моему уху, прошептал:
— Уль, как у тебя с математикой?..
— До десяти считать умею, — отозвалась мрачно. — Не сходится, — и судорожно вцепилась в единственный браслет с заначкой.
— Доброй ночи, гости дорогие, — хуфия приветливо улыбнулась, и из уголка потрескавшихся синих губ потекла серебристая кровь.
— И вам не хворать, — нервно ляпнул мой спутник.
Я молча сняла браслет с левой руки и сунула в карман. Здесь нужно что-то… побронебойнее. Задержала дыхание, оценивая резерв, и сердце замедлило ритм, кровь отлила от лица, ладони враз замерзли. Да, надеяться на отсутствие у наблюдателя мозгов не приходится, но… Лучше убраться отсюда живой и без тайн, чем похоронить их здесь вместе с собой и, собственно, наблюдателем. Я украдкой переместилась за Гошину спину, шепнула «Тяни время!» и закатала рукав свитера. Давно не пользовалась, но, надеюсь… Надеюсь.
Хуфия мое стремление поддерживала — она жаждала общения. Во всем ее серебристо-черном существе горел огонь интереса к нежданным гостям. Местами, где на коже скрученных рук выпирали окровавленные кости, — плотоядного.
— А вы не боитесь, — заметила она удивленно и обошла нас по кругу. — Какие храбрые детки.
