Дрейзер мягко обхватил его член пальцами и принялся неторопливо ласкать.
Ларион закусил губу, чтобы не опозориться, напряжение пульсировало на пике.
Дрейзер перестал целовать его и, выпрямившись, снова поймал взгляд. Рука продолжала ласкать Лариона внизу.
Джонатан наклонился к нему и, касаясь дыханием виска, прошептал:
— Спасибо.
Ларион не выдержал, семя хлынуло Дрейзеру в ладонь. Он лишь успел выдохнуть:
— За что?..
— За то, что готов терпеть, — тихо закончил Джонатан и прижался губами к его виску.
Ларион прикрыл глаза, прижимаясь к его лицу в ответ. Ноги были ватными, и он сам не заметил, как оказался в оборудованной для него комнате. Какое-то время Ларион просто лежал на диване и смотрел перед собой. Потом уснул и проснулся, когда в окошко уже заглядывал первый солнечный луч. В чужом доме он быстро ощутил себя неуютно, встал, натянул вчерашнюю одежду и вышел в коридор.
Доусона не было, но двое охранников проводили его вниз, до самой машины.
— Домой? — спросил водитель, и Ларион беззвучно кивнул.
— Третьим номером выступает…
Дрейзер не только не слушал, кто выступает третьим номером, он и не видел ничего, что происходило на ковре. Восторженные крики публики и приветственные аплодисменты проходили мимо его сознания.
"Возьми меня", — стучало в голове.
"Я ненавижу красивых людей".
"И даже себя?"
У мальчика голубые глаза. Как у Лестера — и от этого хотелось кричать. И в то же время совсем не такие, как у него. Светящиеся изнутри.
У Лестера был холодный взгляд. МакКолан всегда знал, чего хотел. Это заводило, вызывало желание добиваться его. Порождало шторм безумия, до сих пор бурливший в крови.
"Возьми меня", — безумие вздымалось соленой волной. Желание пульсировало внизу живота.
— Джонатан, ты что, не понимаешь, что он обманывает тебя?
Дрейзер стиснул кулаки, чтобы не взять жену за шиворот и не выволочь с трибуны. Линда не затыкалась с самого утра. Нотфилд не давал ей покоя — она его ненавидела. И в чем-то даже была права. Нотфилд был опасен, но… Рэма Джонатан любил куда больше, чем ее.
Линда была матерью его дочери. Не больше и не меньше. Если бы он не боялся потерять Кейси, давно бы оформил развод и больше эту женщину не подпускал бы к себе и на милю. Но Кейси первые восемь лет жизни провела с матерью, да и потом у Линды было на нее куда больше времени. И Джонатан слишком хорошо понимал, что любые ссоры с Линдой в глазах дочери обернутся против него.
— Я был бы тебе благодарен, если бы ты помолчала и дала мне посмотреть выступление, — как мог мягко произнес он, но избавиться от рокочущих ноток в голосе все равно не сумел.
