Пьяный орк, не просыпаясь, неуклюже закинул руку за спину, и деловито почесал пальцами зад. На его физиономии вдруг расцвела глупая улыбка. Возможно, ему приснилось что-то хорошее.
На улицах не было ни души, только с внутренних дворов доносился смех и детские голоса. Окна домов были закрыты ставнями или плотными занавесками из грубой материи, чтобы летний зной не проникал в жилища. На углу, в тени высокого строения, прибился продавец кваса с бочкой на тележке. Вид он имел несчастный и измученный, с него градом катился пот. То и дело лениво приподнимая веки, он осматривал улицу на предмет потенциальных клиентов, понимал, что сегодня выручки ему не видать, и вновь погружался в дрему, привалившись крепким затылком к глиняной стене дома. Когда Ухряк с Эгуром проходили мимо, торговец удостоил их секундного взгляда, и вновь зажмурился. Он сразу определил выходцев из окрестных деревень, и сообразил – если у этих олухов и появятся деньги, они скорее спустят их на спиртное, чем на квас.
Затем повстречался средних лет орк, катящий за собой большую тележку на двух колесах. Тележка явно была нагружена чем-то тяжелым, но ее содержимое скрывал тент из мешковины. Катить ее пришлось в гору, и орку явно приходилось несладко. Пот катил с него градом, хриплое дыхание шумно и часто рвалось из груди. На двух молодых орков, когда те проходили мимо, владелец тележки покосился подозрительно и недружелюбно.
– И это народ-завоеватель! – покачал головой Эгур. – До чего мы докатились, переняв эльфийские ценности! Вот оно как – чужим путем идти.
– Скоро все переменится, – неуверенно сказал Ухряк. Перемен, желательно, конечно, к лучшему, ему хотелось всей душой, но он крепко сомневался, что сумеет стать творцом этих перемен. Эх, был бы рядом мудрый наставник, готовый в любой момент подсказать, что делать, научить, как действовать. Он покосился на Эгура. Нет, это не наставник. Этого самого наставлять и наставлять.
Путь их лежал к центральной площади города – большому круглому пространству, где проводились ярмарки и праздничные гуляния, а так же вершились суды, имевшие публичный характер. Ярмарки и гуляния у орков случались редко, и с каждым годом все реже. Из-за того могло показаться, что орки вообще не любят веселиться, что, конечно же, было неправдой. Повеселиться орки любили, задорно, с огоньком. Но не больно-то тянет плясать, когда целый день вкалываешь за еду. Легенды гласили, что во времена расцвета и процветания, при Вандале и после, орки на праздники гуляли неделями, да так лихо, что после всякий раз приходилось отстаивать Вдребезгарию заново. А иногда праздничный угар достигал такого накала, что собирались, да шли в гости к соседям, к эльфам или гномам. Шли, конечно, не со злым умыслом, а лишь с целью заразить вечно угрюмых соседей радостью и весельем. Но вот только заканчивалось все это очередным погромом, разорением и геноцидом.
