Он поднялся по ступеням парадного крыльца и вошел в холл. А там уж его ждали: маленький Тиберик, приодетый по сезону, с добротным кожаным чемоданом, Марго с пакетом пирожков и двуликая в теплом платье в коричневую клетку.
— Ну, я вижу, Тиберик готов, — сказал Мариус, осмотрев собравшихся.
— Готов, — пискнул малыш, — Марго мне с собой пирожков собрала.
Мариус подошел к нему, взъерошил коротко остриженные русые волосики и в очередной раз подумал, как хорошо, что взял Тиба, что может о нем заботиться.
— Целуй Марго, и отправляемся.
Тиберика не нужно было просить дважды.
Пока нянечка и малыш расцеловывались, Мариус нащупал в кармане волчок артефакта, мимолетом подумал о том, что в Эрифрее будет теплее, потому что она на юге, а Роутон — почти самый север земель Порядка.
— Ниат Эльдор, — сиплый голосок Алайны Ритц заставил вздрогнуть, — пожалуйста, возьмите меня с собой.
Хмуро глянул в ее сторону. Девушка стояла, судорожно сжав на груди руки, и смотрела себе под ноги. Как всегда. Она почти никогда не смотрела в глаза, но внезапно сейчас это разозлило. Какого крагха? Разве он плохо с ней обращается? Разве хоть единожды наказал? Даже после того, как Алайна разукрасила физиономию сына полицмейстера синяками и ссадинами? Тогда, правда, он сам едва не добавил мерзавцу, но вовремя вспомнил о том, что не стоит сразу же ссориться со всеми важными людьми Роутона.
— Не возьмем, — резко выдохнул он.
И только тогда удостоился взгляда Алайны, рассерженного и опечаленного одновременно.
— Пожалуйста, ниат, — теперь в ее голосе захлюпали непролитые слезы, — мне так важно знать, где и как будет жить Тиберик. Я… я буду держаться от вас подальше, чтобы…
— Не возьмем, если не наденешь шляпку с вуалью, — повторил Мариус, почему-то чувствуя себя последней сволочью.
Алайна недоверчиво посмотрела на него, пытаясь понять, шутит или нет.
— Что? — буркнул он, — сходи за шляпкой, я подожду. У меня еще будут дела в Эрифрее, придется прогуляться по городу. Я ж тебя одну не брошу, а?
Личико Алайны подозрительно дрогнуло, а потом она бегом умчалась к себе.
— Алечка боится, что все будут на нее смотреть, — прокомментировал Тиб.
Марго же добавила сварливо:
— А вам, ниат, лишь бы над бедной девушкой поизмываться. Ей и без того досталось, бедняжке. И теперь — ни семьи, ни мужа, ни детей.
— При чем тут муж и дети? — Мариус развел руками, — Марго, милая, ты вообще о чем?
— А при том, что кто ее возьмет, с этим уродливым синим пятном на пол-щеки.
