Девку притащили быстро. Мариус только мельком глянул — мелкая, тощая. Даже не так. Истощенная. Лицо под спутанными волосами белое как мел, исчеркано кровавыми дорожками. Ну а то. Мариус знал, как магия печати действует на двуликих. Хорошо еще, что собственной кровью не захлебнулась. Губы синие, дрожат. И запястья в наручниках, а пальцы худые, грязные. Птичьи лапы, а не руки. Вообще, он бы никогда не подумал, что это особь женского пола. На вид — забитый пацан лет пятнадцати. Только вот чутье стража, привитое в Надзоре, сразу дало понять — девка. В латаных штанах, грязной рубахе и порванной жилетке. Но девка.
Судья Брисс поднялся, обежал взглядом присутствующих.
— Назовите себя, фье.
Воцарилось короткое молчание. А Мариус… внезапно почувствовал на себе взгляд двуликой. Ему не хотелось оборачиваться, не хотелось марать себя, глядя на тварь, но… все же обернулся. У нее были большие блестящие глаза, темно-серые, как графит. И чернильная печать Надзора на всю левую щеку, вязь священных символов, дающих власть над тварями двуликими.
Мариусу очень не понравился ее взгляд. Так смотрят на тараканов. Или на крыс.
— Фье? — подал голос судья.
— Алайна Ритц, — выдохнула девка.
— Фье Ритц, ниат Эльдор обвиняет вас в том, что вы забрались в его дом с намерением совершить кражу. Это… так?
Она, наверное, понимала, что отпираться бесполезно, и уронила голову на грудь. Мариус поморщился. Ему уже хотелось поскорее покончить со всем этим, вернуться в особняк и, наконец, заняться делами хозяйственными. За долгое время его отсутствия дом запустили, но сердиться на двух стариков он просто не мог. Все придется все делать самому.
— Так, — наконец ответила двуликая.
Брисс пожал плечами и медленно поднялся.
— Тогда в соответствии с ныне действующим законодательством и поправками Святого Надзора вы приговариваетесь к отсечению обеих рук до локтя. Приговор будет приведен в исполнение вечером на закате.
Мариус дернул бровью. Совершенно непонятно, к чему время тянуть? Но промолчал. Пастырь с ним, с судьей. А порядок в Роутоне он наведет. Магистр не будет разочарован.
— Обеих рук? — повторила девица, словно во сне, — но… это же…
"Смерть, — удовлетворенно произнес про себя Мариус, — одним двуликим меньше".
Он снова, сам того не желая, поймал ее взгляд — взгляд зверька, которого загнали в угол и которому совершенно нечего терять. Наверное, если бы не печать, то перекинулась бы сейчас, исполосовала всех когтями, искрошила, измолола… Но печать Надзора — великая вещь. Тянет силу из двуликих, напитывает Око Порядка, и только благодаря этому еще не прорвалась Пелена. Так говорил Магистр, и у Мариуса не было повода усомниться.
