А потом она уговаривает меня показать ей комнату моей мамы. Мы заходим в матушкину спальню, и Эй Джей бесцеремонно лезет в платяной шкаф. Примеряет платья, а я лежу на кровати и хохочу. Не могу остановиться. Так забавно она в них смотрится — точно пришелец из семидесятых.
Девчонка наматывает на шею длинные бирюзовые бусы, напяливает берет, повязывает шарфик на шею и дефилирует по комнате взад и вперед. Я громко аплодирую, и наряд снова меняется: теперь на ней платье-халат и широкополая шляпа. И мы смеемся уже до слез, потому что Элис копирует походку моей мамы. Она извиняется, но мне все равно. Ведь это правда — мама так и ходит. Будто ей швабру меж лопаток загнали.
А когда к дому подъезжает мамин автомобиль, мы начинаем судорожно развешивать ее юбки и костюмы обратно на плечики. Закрываем шкаф, поправляем бутылёчки на туалетном столике и расправляем складки на бархатном покрывале. Хрюкая от смеха, слетаем вместе вниз по лестнице и застываем посреди гостиной как раз в тот момент, когда входная дверь распахивается.
— Миссис Салливан, — приветствует мою мать Эй Джей. — Рада вас видеть!
И громко шмыгает носом, чтобы не рассмеяться и нагнать серьезности виду.
— О, ты, должно быть, Элис? — Слегка склоняет голову маман.
Ее руки, облаченные в белые перчатки, сжаты на поверхности модной сумочки.
— Да. Я приходила познакомиться с вашим сыном.
— Привет, мама, — краснею я, когда родительница переводит на меня холодный взгляд.
— Майкл любезно согласился подтянуть меня по учебе, — Эй Джей чешет за ухом.
— Вот как. — Матушкиных губ касается кривая улыбка, больше похожая на ухмылку.
Ее глаза буравят гостью, забираясь, кажется, даже под кожу.
— Да. — Улыбается девчонка. — Но… мне уже пора. — Обходит ее бочком и направляется к выходу. — Всего доброго! Пока, Майкл!
— Пока…
— До свидания, — мама сдержанно вежлива.
Держит марку.
Дверь захлопывается, заставляя меня вздрогнуть и быстро прийти в себя.
Мамин взгляд бросается на меня, точно коршун на добычу — молниеносно и эффективно. Проникает в самое нутро. Я тяжело вздыхаю и понимаю, что, пожалуй, придется туго. Хотя бы, потому что в воздухе стоит плотный удушливый аромат маминых любимых духов, которые Элис щедро лила на себя буквально десять минут назад.
Джеймс
В этом районе всегда шумно по вечерам. А еще темно, как в самой темной дыре на свете. Ни одного чертового фонаря — здесь о них как будто и не слышали. Единственное освещенное место — бар, в котором собираются все пьянчуги с округи. Сегодня, как и всегда, там будет не протолкнуться.
