— Ты монстр, — выдавила Гвендолин, чувствуя, как от жалости к несчастному животному на глаза наворачиваются слезы.
Тут со всех сторон раздался шелест, скрежет, возня и писк. Еще одна огромная крыса выскочила из подвала и стала крадучись приближаться.
— Оп-па! — возликовал Дэнни. — Эта тоже хочет получить камнем в лоб.
Он в охотничьем азарте нагнулся за рогаткой, нашарил в кармане новый камень, прицелился.
— Хватит! — закричала Гвендолин. — Прекрати!
— Получай! — взревел Дэнни, отпуская резинку.
Камень снова угодил крысе в лоб. Та плюхнулась в траву.
И вдруг на дорогу отовсюду полезла целая туча крыс. Зверьки выпрыгивали из слуховых окошек и кустов, из-под крылец и дровяников, ловко спускались по рассохшейся деревянной облицовке домов, выныривали из соломы на крышах и карабкались по частоколу. За минуту ими наводнилась вся улица.
— Ой! — оторопел Дэнни. — Откуда их столько?
— Уходим! — Гвендолин попятилась и потащила брата за локоть. — Бежим!
Они одновременно развернулись…
И тут произошло такое, от чего душа у Гвендолин ухнула в пятки.
Последний огненно-красный луч солнца сверкнул на горизонте и угас. Серая мгла расстелилась по земле, мигом напоив воздух холодной ночной сыростью. Тени от домов с закатом солнца должны были исчезнуть, но не тут-то было! Словно ожив, они растеклись по земле жирными чернильными кляксами. И лишь только Дэнни окунулся в одно из этих черных пятен, как его подбросило вверх, завертело волчком — и ужало в размере раз в сто. Крошечным серым комком он грохнулся на землю. Мелькнул длинный лысый хвост, рогатка шлепнулась рядом, едва не огрев его по хребту, и в тоненьком, жалобном писке послышался надрывный крик.
Гвендолин остолбенела, балансируя на самой грани ожившей тьмы и вечернего сумрака.
— Дэнни! — выдохнула она, но с губ не слетело ни звука.
Тьма свирепо и холодно дышала ей в лицо.
Сзади раздались хищные рокочущие звуки, и Гвендолин обернулась. От ужаса ее парализовало, потому что одна за другой крысы вырастали, превращаясь в диковинных тварей, замотанных в серое тряпье. Когтистые лапы со скорченными пальцами плетьми висели вдоль тел и скребли землю. Черные глаза-бусины на острых мордах мокро блестели, а из ощеренных пастей торчали мелкие, похожие на иголки зубы.
— Мамочка, — заскулила Гвендолин, зажимая рот ладонью.
Этого не могло случиться!
Этого не существует!
Это сон!
Ночной кошмар!
Нелюди окружили ее, постепенно сжимая кольцо. От их грязных лохмотьев несло звериной вонью и тухлятиной. Воздух наполнился посвистом, цоканьем, чавканьем, стрекотанием — не приспособленные для человеческой речи рты издавали множество жутких звуков. Деваться было некуда. Еще минута — и они достанут…
