— Эй! Дэнни, поганец! Держись, я иду за тобой!
В ответ не долетело ни слова, ни звука.
— Сейчас поднимусь, и тебе не поздоровится, — пропыхтела Гвендолин. Она понятия не имела, как справится с кузеном и чем вообще его запугать, но досада толкала вперед, вверх. Придумал тоже: подслушивать чужие секреты! Щеки запылали от стыда. Ну ладно, ей самой нечего было болтать лишнее, но разве поверишь в то, что по этим ступням можно бесшумно подкрасться?
Гвендолин решительно шагнула на лестницу и стала подниматься по скрипучим, шатким доскам — когда-нибудь эта немыслимая конструкция обязательно рассыплется!
Сейчас, при дневном свете, стало заметно, что ремонт тетушка Тэххи не затевала лет сто, да и убиралась, похоже, не ежегодно. Все углы под потолком заткали пауки, с потолочных балок свисали длинные серые тенета — при должном усердии из них получились бы первоклассные носки.
Половина верхней ступени упиралась в громоздкий напольный шкаф, где тетка хранила мешки с отсыревшим сахаром, пачки с окаменевшей солью и прогорклые крупы, на которых, надо думать, паслись тучные мышиные стада.
Сейчас этот шкаф закрывал Гвендолин почти весь обзор второго этажа. Она обогнула его справа и ступила на ковровую дорожку, украшенную миллионом всевозможных пятен.
Внезапно в глаза ударил яркий свет. Это Дэнни отдернул штору и распахнул окно. В коридор хлынул поток упоительного летнего воздуха. Гвендолин на миг зажмурилась и вдохнула полной грудью: до чего же хорошо! Однако долго радоваться не пришлось, потому что кузен вдруг ловко взобрался на подоконник и свесил ноги наружу.
— С ума сошел! — она мигом забыла, за что собиралась выдрать его ремнем или чем придется. — Здесь же высоко!
Мальчишка криво усмехнулся — и где только выучился кроить такие выразительные рожи?
— Я упаду и сломаю ногу! — заявил он нагло. — А мама, когда вернется, оторвет тебе голову. Гвенни не уследила за братишкой! Стыд и срам! Нет, лучше я скажу ей, будто ты сама меня выкинула! Ха-ха-ха, будет ужасно потешно!
— Ты не посмеешь.
Гвендолин и впрямь не поверила ни единому его слову. Одно дело — кривляться, болтая ногами над пропастью, и совсем другое — прыгнуть со второго этажа, рискуя свернуть шею. Дэнни — сопливый лгун и задира, но вовсе не сумасшедший.
— Спорим, — предложил он.
Гвендолин направилась к окну.
— Стой, где стоишь! — предупредил кузен, скользнув по карнизу.
Она замерла, сердце подпрыгнуло до самого горла.
— Дэнни, ты расшибешься, — голос дрогнул.
