– Да, в лагерь. Дали путевку за хорошую успеваемость, – как маленькому, терпеливо принялась объяснять ему я. – Еду за счет гимназии.
– Так ты у меня молодец, отличница, – широко улыбнулся папа. Когда он так улыбался, то казался еще моложе. В такие моменты был похож на студента, одолжившего у отца костюм и галстук, которые ему, впрочем, шли.
– Спасибо, папа, – кивнула я, возвращаясь к книге. Попутно взглянула на наручные часы. Было уже поздно, но никто никогда не гнал меня в постель. Не напоминал, что завтра в школу, не спрашивал, сделала ли я уроки… Порой мне было дико слышать от Ирки, что их с Даней за что-то собирается наказать отец. Я бы наоборот с радостью наказала своего папу. Оставила его под домашним арестом, чтобы он, например, не задерживался по вечерам в баре с друзьями, или не знакомился со всякими девицами легкого поведения.
– Катерина за тобой, если что, присмотрит.
– Катерина? – удивилась я.
– Ты забыла про завтра? Мы идем в ресторан. Втроем. Не сюда же ее приглашать…
Отец растерянно оглядел нашу квартиру.
– Если только ты захочешь что-то нам приготовить, – немного смущенно добавил он.
– Сам готовь! – грубо ответила я. – Для своей Кати.
– Та-ак, – протянул отец. – Кажется, уже что-то намечается.
Я уставилась в раскрытую книгу, но не могла прочитать ни строчки. Меня накрыло уже знакомой взрывной волной. Подобное я испытывала в прошлом, когда мама рассказала о своем мексиканце.
– Просто не хочу, чтобы за мной кто-то присматривал, – наконец сказала я. – Тем более, какая-то Катерина. Откуда она вообще взялась?
– Хочешь ты с ней знакомиться или нет, но она все равно будет в моей жизни, – строго сказал отец. Казалось, после этого нравоучения у него весь хмель вышибло. – Будь готова в пятницу, поняла?
Я упрямо молчала. Думала, папа выйдет из комнаты, но он вдруг устало потер ладонью лоб и как-то странно расхохотался.
– Черт возьми, подростки! Я знал, что рано или поздно это случится. Забавно, но я вообще не помню себя в твоем возрасте.
Отец уселся передо мной на полу и положил голову на кровать, как провинившийся пес. Я нарочно отвела взгляд.
– Вер, я инфантильный, да?
– Такой же, как и мама.
– Прости. Ты никогда не думала, почему так сложно признаться в чувствах тому, кто дорог тебе больше всего на свете?
– Это ты сейчас к чему? – насторожилась я. Неужели он решил излить мне свою душу по поводу Катерины?
