— Даже вечность — это не так много, чтобы снова быть с тобой, — сипло прошептал он, обдавая дыханием влажную от его слюны ареолу.
Издавая громкие стоны, я запрокинула голову, ощущая как его губы жадно прижимаются к моей груди, ключицам, шее. Пока руки стягивают черные трусики, отбрасывая их в сторону.
— Скорее, Вирдж, — прошептала я, едва не задыхаясь. — Я не могу больше ждать…
— Знала бы ты, насколько я сам заждался, — хмыкнул он, наматывая мои волосы на кулак и легонько потягивая за них, чтобы с вожделением впиться в раскрасневшиеся губы! — Во всей вселенной мне не нужен никто, кроме тебя. И теперь я ни за что не отдам тебя, никому, — выдохнул он, приспуская свои грубые джинсы и белье, чтобы плавным движением овладеть мною!
ощутив его плоть в себе, я не сдержалась и вскрикнула от восторга. Это невыносимо прекрасное наслаждение попросту разбивало все, что я знала до этого мгновения, обращая весь мир вокруг в иллюзию, зыбкую, словно песок.
Он двигался во мне. Он в самом деле двигался во мне! Жестко, ритмично, страстно и нежно. Мой Вирдж, мой единственный возлюбленный, без которого мне не нужно было всего этого мира. Лишь бы быть рядом с ним, прижиматься к его груди, обвивать руками шею и запускать пальцы в короткие волосы. Больше, сильнее, быстрее!
Закричав, я запрокинула голову, выгибаясь всем телом! Каждая клеточка дрожала от сладкой судороги, лишавшей чувств своим неповторимым великолепием. И в этот миг, пока наслаждение возносило меня к самым пикам грозовых облаков, пока Вирдж еще продолжал двигаться, прежде чем излиться в меня, я ощутила это. Как перед глазами промелькнули размытые картины когда — то давно утерянного прошлого.
Я… все еще не помнила почти ничего. Ни своего имени, ни места прошлого рождения, ни подробностей жизни. Но самое главное вернулось ко мне: обрывистые воспоминания о его объятиях, поцелуях, и сладких ночах, что мы проводили вместе. Пускай их было совсем немного, но этого хватило, чтобы заполнить ту маленькую пустоту в сердце, без чего оно казалось глубоко спящим.
— Я люблю тебя, Вирдж, — прошептала я в его губы, все еще ощущая в себе плоть, которая начинала понемногу расслабляться. — Всегда любила и всегда буду любить. Вечность.
По венам разлилось сладкое тепло, когда он снова прижался к моим губам — на этот раз по — иному: немного устало, чувственно, трепетно. Так, как мужчина может касаться губ только по-настоящему любимой женщины после секса. И это был наш первый такой поцелуй за невыносимо долгие века.
