Шарлет кивнула.
Гладкие причудливые ледяные колонны подсвечивались изнутри — хранили чары. Глаза резало от белого снега. Всё выглядело торжественно и смертельно.
— Эмма! — окрикнул Эммануил, и эхо многократно повторило моё имя.
Я внутренне сжалась, словно меня застали врасплох. Глядя в глаза девушке, я пожала плечами, улыбнулась.
— Эмма, — оказавшись рядом, Эммануил схватил меня за руку и дёрнул. — Что ты тут забыла?
— Хотела… Вот у меня Лунные цветы. Я принесла их сюда.
Я мямлила, скорее от злости и от того, что не умела лгать, чем от растерянности.
— Лунные цветы? — голос Жеч, отраженный от ледяных глыб, казался громче, чем обычно.
Ведьма появилась из за колонны, похлопала в ладоши, отряхивая варежки от снега и произнесла:
— Удивительно. Я думала, что у меня галлюцинации. У Лилии спрашивала, а она сказала, что ничего не чувствует.
— Поздравляю вас со свадьбой, — Шарлет смотрела на Эммануила так, словно он был ей чем то обязан.
— Спасибо, — кокетливо прильнув к мужчине, бросила я. — Счастье моё теперь безгранично.
Взгляд Шарлет стал насмешливым, а на губах появилась лёгкая ухмылка. Весь её вид говорил о том, что она надсмехалась надо мной.
— Так я могу возложить цветы?
— Конечно. Возложите, госпожа Мирта.
Торопливо раскрыла сумочку, достала пять, распустившихся бутонов. Стараясь не поскользнуться и не упасть, я подошла к дивану.
Тело Розалины сковал тонкий прозрачный слой льда. Моя решимость снова дала сбой. В воображении, задуманное мной, выполнить казалось просто — раз и готово! На деле, я стала сомневаться в своей расторопности.
Присела. Сердце бешено билось, а рука с букетом дрожала. Один цветок выпал, ударился о руку Розалины и превратился в кусок льда.
Спокойнее, Эмма. Всё идёт хорошо. Никто ни о чём не догадывается. Решимости маловато.
— Шарлет, вы знали, что мачеха беременна? — спросила я.
Лицо девушки исказилось от злости. Она закрыла глаза, сжала кулаки.
Эмоции! Всему виной эмоции, раздирающие сердце дочери советника. Пользуясь моментом, я со всего маху врезала по наледи кулаком, стянула кольцо «Вечного дыхания» с руки новобрачной и рванула к Эммануилу.
Раздался сильный треск, яркое свечение полоснуло меня по глазам. Щурясь от света, смотрела, как толстый лёд книги рушится, а пентаграмма, отделившись от страницы, взмывает вверх и начинает увеличиваться в размере.
Её щупальца трепетали и подрагивали, словно по ним проходил нервный импульс. Связи, на концах которых были рунические знаки, стремились вверх, образуя собой объёмный каркас конуса.
