— Э-э-эм. Да.
— Ты кусала губы.
— Волнуюсь.
— Я рядом.
Миленько. Только очень хотелось скорее прекратить разговор, ведь моё воображение неожиданно перенесло меня в коридор, где я подслушала разговор Эра Сора с неизвестной девушкой. Слова, сказанные начальником Тайной канцелярии незнакомке, прозвучали, как объяснение всему происходящему:
— Магия нейтральна и всегда хранит равновесие. Если оно нарушается и чародеев с любой из сторон, — светлой или тёмной, — становится больше, то включается механизм уравновешивания. Кто то из нас теряет дар — выгорает. Примерно такая же ситуация происходит и с рождением детей в семьях магов, их даровитостью. Великая сила решает за нас кем нам стать при рождении: тёмным или светлым, или существовать человеком, неся в себе искру чар.
Конечно. Вот он ключ к головоломке!
В моей голове словам Сора вторила Жеч, словно они оба читали сложную лекцию на открытом уроке:
— Наличие книги и артефактов с дуальными показателями волшебства может привести к исполнению кары, до момента, когда мы разберёмся с ситуацией.
Цепочка событий, не дававшая мне покоя, сложилась в единый мыслительный ряд. Теперь я понимала, как это работает. Итак: артефакты, книга, дуализм, равновесие, живая стена, люди. Потом: исполнение кары до момента, когда все разберутся с ситуацией. Противовесом к этому ряду ассоциаций можно лишь поставить Лунные цветы и жертвенность.
Я слегка подёргала рукой, чтобы Эммануил обратил на меня внимание. Когда наши взоры встретились, я спросила:
— Эммануил, ты знаешь посулы обряда?
— Конечно.
— Давай их произнесём наедине, в комнате.
— Хорошо, но…
— Не спрашивай. У нас очень мало времени. Я хочу быть с тобой один на один, когда произнесу заветные слова. Иди сейчас к нам с Лизой в комнату, а я поговорю с Гриф. Очень надо.
Эммануил кивнул, но нахмурился. Я мысленно молила его не задавать вопросов, не говорить ничего, а двигаться туда, куда я сказала. Мне повезло: жених послушался. Обидно только, что это заметила Лилия Пост. Она прошлась по мне задумчивым хмурым взглядом, и я скорее от растерянности, чем от внутренней решимости улыбнулась ей, пожала плечами и направилась к выходу.
Переступив порог, я бросилась по коридору. Бежать было трудно — приходилось воевать со скольжением.
Замок было не узнать. Теперь он выглядел ледовым дворцом для древнего духа Мороза. Его палаты искрились снегом, вместо картин красовались прямоугольники льдистых стекол, расписанные искусными тонкими мазками. Двери во все комнаты были настежь открыты и многие из них превратились в меловые, плоские глыбы.
