— Спасибо, — голос Шарлет дрожал от слёз. — Я так боюсь. Папа сказал, что на этом балу должны быть только маги, словно предчувствовал, что случится нечто страшное. Но я не понимаю, почему… Почему он допустил, чтобы я и другие люди оказались здесь?
— Ты говоришь, что таково было предложение Уорнера? — подначивала я.
— Да. Он хотел, чтобы на торжество собрались все, кто имеет дар и их близкие, пусть даже люди.
— Твоему папе угрожали? Он ничего не говорил? Может, угрожали Розалине? Припомни, пожалуйста. Шарлет, это очень важно для нашего освобождения из мёрзлого плена.
— Я не знаю. Не знаю, — рыдала девушка у меня на плече. — Папа чего то боялся, но скрывал от меня. Ему было важно, чтобы были светлые маги на празднике.
— Успокойся милая. Всё хорошо. Твой отец, король и принц — светлые маги. Это нормально, чтобы помолвку засвидетельствовали все, кто живёт светлой частью волшебства. Таков обычай: помолвка считается заключенной и нерушимой, как и обещания, данные женихом и невестой перед представителями силы, к которой относится жених. Другое дело, когда помолвка между человеком и магом, или оборотнями — в общем, с другими народами королевства. Там эту казуистику не соблюдают и традиции не работают.
— Правда? — Шарлет отстранилась и вытерла заплаканные глаза.
— Правда. Нам с тобой этого не дано понять. Но почему ты сказала, что нам, людям, нужно держаться вместе?
— Я слышала, случайно, что происходящее с Розалиной похоже на магический сон. Это проклятье, понимаете? Не яд, как думают ведьмы, а самое настоящее проклятье, которое коснулось всех. Как такое может быть, Эмма? Розалина впала в сон, но гости и мы с отцом не должны били… Я вообще человек! Вы — человек! Как же так? Почему?
— Понятно. Потому они ищут источник проклятья, — вслух произнесла я, но тут же спохватилась и, улыбнувшись, произнесла: — Пойду за тёплыми одеялами — нужно согреть гостей.
Мы с Шарлет простились. Я сделала несколько шагов по коридору, остановилась и обернулась. Девушка шла медленно. Её плечи содрогались — она плакала, но делала это неслышно, без рыданий.
Похоже на высшую степень отчаянья. Жаль мне не удалось её разговорить. Если предположить, что произошедшее не яд, и тело Розалины не превращено в артефакт, как мы изначально предположили с Лизой, а является самым настоящим проклятьем, то оно потребует жертвы, чтобы иссякнуть.
Шарлет вдруг остановилась и тоже обернулась, вытерла щёки ладонями. Точно — она плакала. Я растянула губы в улыбке, махнула девушке рукой, чтобы приободрить.
