— Роза, ты перешла все границы! Алекс спас тебя от постыдного падения и даже поправил платье, которое задралось до самих подмышек! А чем ты ответила?! Кажется, ты уже слишком глубоко ушла в народ и придется из тебя его выбивать! — выдал нотацию Роб, отставляя в сторону бокал с бренди и быстро направляясь ко мне. Я видела как пламя ненависти и презрения бушует в его глазах, когда рука мужчины поднялась надо мной, чтобы отвесить знатную оплеуху. — Это тебе за то, что посмела очернить…
Зажмурив глаза, я потеряла способность двигаться и говорить, как всегда было в момент стресса. Страшно признаваться в таком людям, ведь они могут воспользоваться… Не знаю как так вышло, но перед лицом опасности я не кричала, не просила о помощи или защищалась… Просто стояла и смотрела! На то были свои причины родом из глубокого детства, но это не оправдание. Ни в случае с Алексом, ни сейчас.
— Только посмей, маленький Робби, и я снесу твою рыжую головку быстрее, чем рухнет твоя убогая конторка в Нью-Йорке! — раздался разъяренный рык сбоку и, когда я открыла глаза, увидела лишь Алекса, который буквально на лету поймал руку брата и вывернул ее так, что тот буквально завыл, как девчонка, от дикой боли. — Тебе тридцать лет, болван! Неужели так ты собираешься решать проблемы в семье — кулаками?
— Перестань, Алекс, — из последних сил стараясь сохранить самообладание, прошептал он: — Сегодня сестра перешла всякие грани. Ты помог ей, а она проявила неуважение. Роза заслужила взбучки…
— Мою сестру ты так же учишь уважению, а?! Женщину, которая родила тебе сына?! — разъяренно прорычал он.
Я видела как и без того темные глаза Алекса почернели, как напряглись мышцы рук, натягивая темно-синюю рубашку, как слегка удлиненные волосы на голове встали дыбом, делая из идеально уложенных назад волос неряшливый ежик. Он выкрутил моего брата так, что ему не оставалось ничего, кроме стонов и просьб о пощаде. По веснушчатым щекам тек не то пот, не то слезы, рыжие волосы растрепались, а слишком обтягивающая туловище рубашка треснула на спине.
— Отвечай, маленький Робби! — угрожающе прошипел Алекс, возвращая мое к нему внимание.
В тот день я впервые поняла, насколько противоречивым являлся Алекс Аддерли. Пять лет назад, когда Карина впервые привезла с собой на каникулы брата, я увидела педантичного англичанина, который фыркал от любого не соответствия его канонам правильности. Не знаю, чем он так приглянулся бабуле, но уже на следующий год она пригласила его сама и, о чудо, педант прибыл, только в обнимку с двумя светскими львицами в образе прожигателя жизни и бесчисленных капиталов. Каждый год он был разным, но не менялось одно: его взгляд. Каждый раз он смотрел на меня так, словно я букашка, ничто, помеха на его пути, пустое место. От его взгляда по всему телу проходил импульс, словно взрывная волна, после которой я запиралась в спальне и выходила из нее, только когда Алекса не было.
