Людьми?.. А кто тут люди-то?.. — опять всплыла на поверхность странная фраза.
Разговор однозначно произвел на меня неизгладимое впечатление.
— Нет, все ж-таки надо Ивану Ильичу-то сообщить… — стояла на своем Лидия Никитична, тщательно моя руки и вытирая их жестким полотенцем.
— Сейчас сообщу, — кивнула Полина, и не успела я возразить, как она стремглав метнулась из кухни.
Загадочная витая лестница, вопреки ожиданиям, оказалась не очень длинной — три пролета, но небольших: первый в десять ступеней, второй — в семь, а последний и вовсе в четыре ступени. Я стою на последней ступени и упираюсь во что-то. По-моему, это дверь… Сейчас освещу ее фонарем…
На всякий случай, если кто-нибудь вернется и обнаружит меня, я в качестве алиби притащила наверх ведро и швабру.
Да, это точно дверь — высокая, из темной породы дерева. Похоже на орех. Я поддала ее плечом — заперто. Потом навалилась на нее изо всей силы. Дверь оказалась еще и на редкость крепкой — и под моим грубым ударом, и под тяжестью тела она даже не шевельнулась.
Огорчившись неудачей, я немного отступила и тщательно ее осмотрела.
Дверь была покрыта густым слоем пыли. Тяжелая ручка, похоже, из меди, заросла паутиной. Нечасто сию потайную комнату отпирают…
А вот, кстати, скважина. Какая-то она необычная — просто узкая поперечная прорезь…
Будто для игрушечного ключика…
Того самого, что приклеен под столом!
Кусочки мозаики сложились, и результат опалил как огнем. Я еще раз навалилась на дверь — ни на что не надеясь, скорее, для профилактики.
Неожиданно ступенька под ногой заскользила, и я вместе с ведром, полным воды, кубарем скатилась с лестницы вниз и упала прямо под ноги Ивану Ильичу.
Швабра вылетела следом и копьем приземлилась на пол.
Ноги управляющего грозно стояли передо мной. Что-то слишком часто я вижу его в этом ракурсе, — мелькнула глупая мысль.
Я наивно надеялась, что он поможет мне встать, но ноги даже не двинулись с места.
Я медленно поднялась с пола, ожидая утешения и легкой взбучки. Выглядеть, по моему представлению, это должно было примерно так:
— Больно ушиблась? Я же говорил тебе — не лезь наверх! Там темно, и лестница крутая, опасная… А ты прямо как маленькая…
Но взгляд оказавшихся передо мной темных глаз был столь жуток, что я даже на мгновение забыла о боли. В них плескалась черная ярость, а пальцы сжимались так, словно он готов был схватить меня ими за горло. Он стоял передо мной, расставив ноги, и эти ноги внезапно показались мне огромными, как колонны, а голова его уходила под самый потолок, и из прорезей глаз летели ледяные искры.
