― Ты ничего не знаешь обо мне.
― Я знаю всю вашу ситуацию. Это ты, Димитрий, не знаешь о моей. Ты все еще живешь в жалкой иллюзии, что я достаточно важна, чтобы заставить Хендрикса делать то, что ты хочешь. Может, тебе стоило провести расследование, прежде чем захватывать меня. Если бы ты это сделал, то увидел бы, что моя жизнь полная противоположность тому, что ты придумал.
Он пристально и долго смотрит на меня, а затем вытаскивает телефон из кармана и набирает номер.
― Джон, да, это Димитрий. Мне нужна информация о девушке. Я заплачу, сколько потребуется.
У меня даже рот открывается.
― Да, ее зовут Джессика Ловенокс.
― Меня зовут не так! ― огрызаюсь я, дергая запястьем.
Он поворачивается ко мне, прищурившись.
― Что ты сказала?
― Я сказала, что это не мое имя!
― Джон, я перезвоню тебе через полчаса.
Он кладет трубку, сует телефон в карман и снова становится передо мной.
― Как тебя зовут?
Я просто смотрю на него.
― Я все равно выясню, ― угрожает он.
― Флаг в руки, выясняй. Если можешь, зачем спрашивать?
Он рычит и разворачивается, устремляясь к своему столу.
― И почему ты думаешь, что я для него что-то значу?
― Я умею читать по глазам, Джессика. Он заботится о тебе. Я увидел это.
Я качаю головой и вздыхаю.
― Не так, как ты думаешь.
― Забота есть забота, она подтолкнет его сделать то, что мне нужно.
― Ошибаешься, он не станет рисковать своей жизнью, жизнью команды или…
― Или чьей? ― бросает он.
― Или жизнью его девушки.
Его глаза на мгновение расширяются от шока, но он быстро берет себя в руки.
― Но он беспокоится о тебе. Это все, что мне нужно.
― Ты бы рискнул жизнью своей любимой ради знакомой, которая тебе не безразлична?
― Мне не о ком заботиться, так что да, я бы рискнул.
Я качаю головой.
― Вот что не так с твоим планом, Димитрий. У тебя нет никого близкого, так что тебе не понять.
― Поверь, ― сказал он, поворачиваясь к столу, ― он придет за тобой, и когда это произойдет, я буду готов.
― Ты заберешь мужчину у женщины, которая посвятила ему свою жизнь. Его девушка без ума от него. Тебя это совсем не беспокоит?
― Я обожал свою мать, он не беспокоился об этом, когда ее убил.
― Ты когда-нибудь задумывался, почему он убил ее?
Его глаза вспыхивают гневом.
― Почему ― для меня не важно, достаточно того, что он сделал.
Я качаю головой и отворачиваюсь.
― Здесь вещи для тебя, я принес кое-что, ― начинает он, сворачивая разговор. ― Ты останешься со мной. Уверен, ты не настолько глупа, чтобы перепрыгнуть через борт, но, на всякий случай, предупреждаю: так ты подпишешь себе смертный приговор. Пока мы не окажемся в открытом море, ты побудешь в наручниках.
