― Выходи!
Я слышу стук в дверь ванной и сердитый голос Димитрия.
Он напугал бы большинство людей, но чтобы проделать это со мной нужно намного больше, чем сердитый мужчина. Я вообще-то не верю, что он причинит мне боль. Не могу объяснить, откуда я это знаю, просто… знаю. Я открываю дверь и вижу, что он стоит в черных джинсах и серой футболке в обтяжку. Он вздрагивает, обратив на меня внимание, уверена, что это потому, что я больше не выгляжу так, будто меня подобрали на улице.
― Бл*, ― бормочет он.
― И тебе тоже доброе утро, солнышко, ― я сладко улыбаюсь, проходя мимо него. ― Как приятно тебя видеть с самого утра.
Я почти уверена, что слышу, как он бормочет что-то о моих волосах, но не могу разобрать: хвалит он их или нет. Этого достаточно, чтобы я пробежалась руками, убеждаясь, что не пропустила ни одного колтуна. Я сажусь на кровать и пристально смотрю на него, пока он приподнимает миску с фруктами, которую, очевидно, принес, и вручает мне. Я принимаю ее с благодарностью.
― Нам нужно поговорить, ― говорит он.
Я поднимаю брови.
― О том, что ты хочешь, или я?
Он смотрит на меня.
― Не умничай.
Я игнорирую его, подбрасывая виноградинку и ловя ее ртом. Она пролетает мимо и падает на пол позади меня. Я смущенно улыбаюсь Димитрию и беру другую виноградину для новой попытки, но она кончает там же на полу.
― Где Хендрикс становится в док? ― спрашивает он.
Я пожимаю плечами, беря кусочек ананаса и кладя его в рот.
― Не знаю. А ты как думаешь?
Вы когда-нибудь слышали, как скрипят зубы? Я прячу улыбку.
― Почему ты думаешь, что можешь острить, и я ничего с этим не буду делать?
Я поднимаю на него взгляд.
― А ты собираешься что-то делать?
― Вполне могу.
― Понятно.
Его лицо каменеет, и все тело напрягается.
― Какую технику используют на корабле Хендрикса?
Я снова пожимаю плечами.
― Я же просто шлюха, помнишь?
Он хлопает рукой по столу рядом с собой.
― Просто, черт возьми, ответь на мой вопрос.
― Скажи: «пожалуйста», ― говорю я, подбрасывая ягодку.
― Черт, ― рычит он, наклонившись ближе. ― Просто. Ответь. Мне.
Я кладу следующую виноградинку в рот и раскусываю ее. К моему ужасу, она лопается, брызгая струйкой сока прямо Димитрию в глаз. Он отпрянул назад, вытирая сок. Я ничего не могу поделать. Не хочу смеяться, но это один из тех моментов, когда смех не удержать. Прижимаю руку ко рту и душу хохот.
― Иисус, ― ревет он. ― Ты уже достала!
― Я же говорила, что ты взял не ту девушку, ― замечаю между смешками.
