Думаю, теперь он увидит, что я не могу делать так, как он хочет. Я не боец.
― Встать!
Я поднимаю голову и вижу в дверях Роджера. Он пристально смотрит на меня. Я отворачиваюсь.
― Ты что, бл*дь, не слышала меня? Вставай, нахрен!
Я не отвечаю.
Он бросается вперед, наклоняется и хватает меня за руку, прежде чем рвануть вверх так сильно, что я теряю равновесие и падаю на него. Он отпихивает меня от себя и снова начинает оскорблять.
― Ты, бл*дь, бесполезная трата пространства. Абсолютно безнадежна. Твои родители, наверное, рады, что их убили. Ты ― их позор.
Эти слова обжигают меня изнутри, и я чувствую, что начинаю задыхаться. Он прав? Я, правда, позорю их? Подвожу? Я позволяю ему убивать меня. И даже не сопротивляюсь. Мой отец говорил мне всегда верить, что я могу делать все, что должна. Я закрываю глаза, вспоминая его.
«Ангел, никогда не позволяй никому говорить тебе, что ты некрасива», ― успокаивает он, гладя меня по волосам. «Она сказала мне, что я уродина, папа», ― плачу я. Он гладит меня по плечу. «Никто не может сделать тебя такой, какой ты не хочешь быть. Ты прекрасна, и пока в это веришь, остальное не имеет значения. Не позволяй друзьям делать так, чтобы ты почувствовала себя хуже».
По моим щекам текут слезы.
― Ничего не стоишь, ― насмехается Роджер. ― Как я и думал. Я должен был просто дать тебе умереть. Ты не стоишь никаких усилий. Можешь пойти и присоединиться к родственничкам и показать им свое жалкое поражение.
Я даже не почувствовала, как дернулась моя рука, но это происходит. Она взлетает вверх и бьет его так сильно в лицо, что он отшатывается на два шага назад. Передо мной лишь лица матери и отца и то, как они гордились мной. Я не могу их подвести. Теперь у меня есть только два варианта — сражаться или умереть. Я буду драться. Я буду сражаться до последнего вздоха, потому что этому меня учили.
Никогда не сдаваться.
Я бросаюсь на Роджера, хотя тело буквально кричит мне остановиться. Я поднимаю колено и бью его в пах так сильно, что он рычит от боли. Когда он падает, я подставляю другое колено. Услышав его крики, двое мужчин врываются в комнатушку, оттаскивают и скручивают меня. Я тяжело дышу, пока Роджер поднимается на ноги.
― Ты, бл*, ошибаешься! ― рычу я. ― Меня ничто не остановит!
Он ухмыляется, хотя видно, что ему больно.
― Я так и знал.
― Однажды ты пожалеешь об этом, ― клянусь я. ― Клянусь тебе.
Он смеется.
― На этот раз твои пираты не спасут тебя, принцесска.
