Родился Игорь Васильевич Лотарев (Северянин — псевдоним, навеянный любовью поэта к северу) в Петербурге, где и прожил до десяти лет. Семья владела домом на Гороховой улице. Будущий поэт рос, окруженный бониами и гувернантками. Но в 1896 году отец расстался с матерью и увез сына к родственникам в Череповецкий уезд. Там Игорь закончил четыре класса реального училища.
Из меня хотели сделать торгаша,
Но торгашеству противилась душа.
Смыслу здравому учили с детских дней,
Но в Безразумность влюбился соловей.
Он — и торговля? Нет, это была не его стезя! И в 1904 году Игорь вернулся к матери, жил с ней в Гатчине, а на лето уезжал в эстонское местечко Тойла, на берег Балтики.
Именно тогда он полюбил Север, а может быть, отчасти придумывал его, как придумывал свой мир, столь далекий от реальности. И ведь сам признавался в этом: «И чтоб не лгать реально — вот досада! — фантазно лгу». Называл себя «царем страны несуществующей». Когда Европа была охвачена мировой войной, Северянин удалился в царство грез. — вымышленную страну Миррелию — «Кроме звезд и Миррелии ничего в мире нет». Само слово «Миррелия» поэт образовал от имени своего кумира, поэтессы Мирры Лохвицкой.
Но где же были его истинные мысли? Мысли человека отнюдь не легкомысленного?.. Да и за придуманной маской в его стихах улавливалось ощущение боли. Поэт писал о том, что мучается, «заплутал, точно зверь, среди тревог и поэз». И вот уже в самих стихах звучат иные ноты:
Чем дальше, все хуже, хуже,
Все тягостней, все больней.
И к счастью, тропинка уже,
И ужас уже на ней.
Он всегда отстранялся от политики и, более того, подчеркивал это. Для Северянина существовал только один критерий — нравственность. Он выступал против фальши, бездушия, невежества. Для него жизнь одного человека была дороже всех сокровищ мира. Не случайно Блок заметил, что Северянин словно продолжает мысль Достоевского о том, что счастье невозможно построить на слезах и крови. А на упреки в пошлости поэт отвечал так:
Во мне выискивали пошлость,
Из виду упустив одно:
Ведь кто живописует площадь,
Тот пишет кистью площадной.
В 1918 году, как всегда, он уехал на весну и лето в Эстонию (тогда принадлежавшую России), в прибалтийское местечко Тойла, вместе с женой, поэтессой и переводчицей Фелиссой Круут. И вдруг — как гром среди ясного неба — оккупация немцами Прибалтики, образование самостоятельной республики Эстония. Северянин отрезан от родины, от России. Это даже не удар, это трагедия.
