– Ах ты гнида грязная! – вырвалось у Гриши, и он понял, что завтра ему придется искать себе нового заместителя, потому что старый прямо сейчас отправится на заслуженный отдых.
Тит прекратил вокальное извращение и уставился на Гришу.
– Брат! – заорал он, разбрызгивая текущую изо рта слюну.
Гриша наклонился и поднял с пола бутылку. На этикетке не обнаружилось ни одной русской буквы, из чего Гриша заключил, что перепуганный Петруха притащил импортное пойло, наверняка качественное и дорогое. Да и было ли иное в погребке у барина? Гриша вообще-то не очень любил всякие там вина, его простой русской душе были ближе народные напитки – водка, пиво, самогон, но он бы не отказался побаловать себя дорогим пойлом, потому что неизвестно, когда еще такой шанс представится. И представится ли вообще.
Тит кое-как поднялся с лежанки. Его шатало, ноги подкашивались. Он схватился за стол, вляпался рукой в собственный автограф, затем запрокинул голову, захрипел и изверг ртом и носом поток рвоты.
Гриша был достаточно жестоким. Он отбирал у детей мобильники, чисто по приколу отвешивал лещей старушкам, бил девушек, с которыми встречался. Но все же он не считал себя способным на хладнокровное убийство человека. Тем радостнее было осознавать, что Тит не принадлежит к человеческому роду, а является некой омерзительной формой прямоходящей жизни, уничтожение которой и с позиции морали и с позиции закона есть великое благодеяние.
– Григорий! – заорал Тит, заблевав всю коморку. – Брат! Ужель не православные?
Гриша взял бутыль за горлышко и оценил импровизированное орудие убийства. Бутылка была тяжелая, стекло толстое, но и голова у Тита не яичная скорлупа. Гриша был убежден, что мозгов у Тита очень мало, то есть основным материалом его головы была сплошная кость. Такую костяную броню не пробить бутылкой. Тут нужен ломовой подход.
– Пойдем за барыней подглядывать! – заорал Тит, и попытался заключить Гришу в объятия. Гриша отскочил от заместителя, глядя на него с ужасом и омерзением. Тит был весь в испражнениях и рвоте, штаны спереди были мокрые, а сзади тяжелые.
– Барыня! – заревел Тит. – Ой, барыня!
Одной рукой держась за стену, Тит стащил второй штаны и занялся сексом так, как только и умел.
– Барыня! Барыня! – ревел он, выпучив глаза в экстазе. – Сударыня-барыня! О-о!
Гриша в сердцах плюнул в Тита, развернулся и вышел на воздух, захлопнув за собой дверь. Возле его сарайчика имелась скамейка, на нее-то Гриша и уселся, весь печальный и огорченный. Денек выдался такой, что хоть в петлю. Вначале он подвергся издевательствам со стороны представительниц высшего общества, затем Тит подложил ему свинью, точнее себя, выжрав все вино и завалив говном все хоромы. От одной мысли, что ему предстоит жить в этом помещении, Гришу окатывала волна отвращения. Разумеется, завтра он заставит Тита вылизать все до последней капли, но психологическая травма все равно останется.
