– Тит, что произошло? – попытался выяснить Гриша.
Тит не ответил, он продолжал бормотать и постанывать. Грише пришлось самостоятельно провести расследование, и примерно через полчаса он выяснил, что версия террористического акта в исполнении исламских радикалов себя не оправдала. Все оказалось проще и страшнее. Тит, как выяснилось, укладываясь спать, забыл вытащить из задницы деревянную пробку – терпежную принадлежность. Ночью давление газов в его кишечнике достигло критической отметки, и произошел выстрел.
– А если бы ты ко мне жопой повернулся? – закричал на мужика Гриша. – Маньяк зловонный! Иди отсюда на улицу, и там свою гаубицу пристреливай.
На следующий день Гриша окончательно убедился в том, что ему и садовнику Герасиму тесно в этом имении, и кому-то из них придется досрочно уйти на заслуженный отдых.
Началось все с того, что Гришу вызвала к себе Танечка. Дело было как раз после завтрака, в ходе которого Гриша изо всех сил старался не истечь слюной, глядя на гастрономическое изобилие, царящее на господском столе. Когда барин погружал в свой рот бутерброд с черной икрой, Гриша испытал почти физическое мучение, тем более что ему в это утро перепала только маленькая корочка черного хлеба. Злой на весь белый свет, переполненный классовой ненавистью, Гриша побрел в покои барыни. Танечка, зараза, за завтраком будто нарочно издевалась над ним – кушала демонстративно, медленно, с апатитом облизывалась, а своей служанке щедро отвалила целый кусок пирога. Матрена, разумеется, и не подумала поделиться добычей с Гришей – в этом мире о солидарности трудящихся никто не слышал, каждый пекся о благополучии исключительно своей утробы, а на прочее человечество чхать хотел.
Постучавшись, и получив высочайшее дозволение войти, Гриша проник в покои Танечки и тут же автоматически отвесил низкий поклон. Танечке он всегда кланялся до земли – лелеял надежду заглянуть под юбку.
– Вызывали, госпожа? – спросил он, не торопясь распрямлять спину.
Танечка сидела перед огромным зеркалом, Матрена гребнем расчесывала ее гриву. Заметив вошедшего Гришу, Танечка сказала:
– Сходи на двор, нарви с клумбы роз и принести сюда.
– Сколько желаете? – спросил Гриша.
– Принести пятнадцать…. Ах, все забываю, вы же считать не умеете. В общем, три раза по столько, сколько у тебя пальцев на одной руке. Понял?
– Понял, госпожа, – ответил Гриша, еще раз поклонился и, пятясь задом, вышел из покоев.
Во дворе было пусто – господа сидели по комнатам, челядь занималась своими обязанностями. Прихватив на кухне ножницы, Гриша прямым ходом направился к большой клумбе, где выращивались розы. Отдавшись приятным фантазиям о том, как он, купив на заработанные миллионы крутую тачку, поедет вечером снимать телок, Гриша неторопливо срезал цветы и складывал их на землю рядом с собой. Он так замечтался, что не сразу расслышал странное свирепое мычание у себя за спиной. Гриша обернулся, и тут же в ужасе отскочил в сторону, лишь чудом избегнув тесного контакта с огромным ломом.
