— Уилл. — Я решительно отставила кружку в сторону. — Что теперь?
Он повернулся ко мне и посмотрел долгим взглядом. Конечно, он понимал, к чему я веду. Мы не дети, чтобы ходить вокруг да около.
— Я уезжаю через неделю, — напомнил он.
— Я помню. — Во рту стало горько. — Не надейся, что я поеду за тобой в Америку. — Смех вышел слегка нервный.
— Я хотел бы провести оставшееся время с тобой. — Уилл накрыл своей ладонью мою и пробежался пальцами по костяшкам. — Ты можешь взять отпуск?
— И лишить паб хозяина и бармена сразу? — Я скептично скривилась. — Хотя… Он и так какое-то время будет стоять закрытым. Не неделя, но все-таки. Ты ведь доработаешь?
— Куда я теперь денусь? — Он улыбнулся и потянулся ко мне.
Целоваться просто так — это невыносимо приятно. Почему я не делала этого с мужем?
«Потому что ваш конфетно-букетный кончился лет пятнадцать назад», — мрачно напомнил внутренний голос.
Мы ехали в город, обгоняя прохожих, вливаясь в запруженную машинами улицу. Рядом с «Уткой» толпились журналисты, щелкая затворами. Операторы проверяли камеры, репортеры курили за углом. Я почувствовала, как напряглась спина Уилла, когда мы проезжали. Останавливаться не стали — все-таки мне надо было заехать домой. Несколько человек обернулись нам вслед, но я не обратила на это особого внимания. Пусть себе снимают. Все равно придется рассказать о погроме. Хотя бы в местных новостях.
Дома было тихо — Летти еще утром отправила сообщение, что с утра идет с подругой бегать. Я лишь хмыкнула: желание бегать в двенадцать равнялось желанию бегать в тридцать. То есть стремилось к нулю…
Но в данный момент желание дочки быть в тонусе играло мне на руку. Дом встретил молчанием. Повозившись с ключами, я толкнула дверь, проходя внутрь и внутренне сжимаясь: а вдруг именно сегодня мой кот решил забыть о воспитании и наложить кучу у коврика?!
Все обошлось. Нервно улыбнувшись, я пропустила Уилла вперед, проходя на кухню и первым делом включая чайник.
— Подожди здесь, я скоро. — Я усадила гостя на стул и буквально взлетела наверх по лестнице, закрывая дверь в свою комнату. Наконец. Можно переодеться, нормально помыться и привести себя в порядок.
Спустя пятнадцать минут я уже спускалась, довольная жизнью и почти позабывшая, что вчера почти лишилась своего имущества. Уильям заинтересованно прислушивался к бубнившему телевизору и быстро повернулся, стоило мне войти.
— Я тут похозяйничал, ты не возражаешь? — На столе стояла горка сэндвичей, один из которых, надкусанный, лежал рядом с ним. Мне стало стыдно — совсем заморила голодом мужика!
