Не найдя в спальне ничего, отдалено напоминающего мои вещи, я вышла в гостиную, коротко присвистнув. Разбросанные по небольшой комнате вещи, пустые стаканы на столе, бутылки на полу, лужица водки на столешнице, в которой плавал обглоданный кружок лайма… Странно, мне казалось, что после третьего стакана мы уже не пили… Или пили? Зато голова не болела. И то хорошо.
Отыскав в груде одежды свое белье, я приободрилась, сразу почувствовав себя увереннее, и поставила чайник. Ехать вместе, значит, надо хотя бы выпить чая. Уилл вышел из ванны, обернутый в полотенце, и я снова зависла, любуясь и чувствуя, как желание куда-то ехать стремительно испаряется. Кажется, он не прочь со мной согласиться, судя по тому, как потемнели его глаза, пробегая по моей фигуре. На полотенце я пыталась не смотреть.
— Я в душ, — только и получилось пискнуть, и я проскочила мимо, старательно не реагируя на жар, исходящий от его тела. Душ. Желательно холодный. Ну не настолько же! Я недовольно открыла глаза и провела рукой по запотевшему стеклу, разглядывая свое отражение. Взгляд невольно упал на руки, и я досадливо поморщилась — совсем забыла про бинты. Намокнув, они не хотели развязываться. Пришлось сдирать зубами. Порезы успели затянуться за ночь, но начинали ныть. Пластырь на груди тоже пришлось снять. И почему вчера ничто из этого мне не мешало?
Полотенце с трудом вместило меня, оказавшись слишком коротким. Волосы, скорее всего, не успеют высохнуть, придется ехать с мокрыми… Мелкие бытовые мелочи понемногу отвлекали от главного события сегодняшней ночи, вызывая раздражение. На кухне Уилл уже что-то готовил, напевая себе под нос. Я заставила себя не смотреть в его сторону, чтобы не зависнуть на добрые полчаса. Не могут быть мужчины такими хорошими. Если он еще и завтраком меня накормит, я начну на него молиться…
— С завтраком проблемы, — словно читая мои мысли, крикнул он. — У меня только чай и хлеб. Обычно я заказываю еду, вчера не успел.
— Вчера она бы нам и не понадобилась, — хмыкнула я, собирая волосы в хвост. От воды они потемнели и, кажется, совсем исчезли с головы. В животе громко заурчало. Я вдруг поняла, что зверски хочу есть. Уилл поставил передо мной чашку и печенье.
— Все, что нашел, — извиняясь, произнес он, отпивая из своей кружки. — Поедим в городе.
Мы сидели на маленькой кухне, пили чай, смотрели в окно и думали, каждый о своем. И это было так естественно, что я вдруг подумала, что хотелось бы почаще вот так встречаться.
