Только Лис начал проваливаться в приятную полудрему, как расшатанная дверь «Двух Ослов» отворилась, и в зал юркнул взъерошенный мальчишка.
— Есть направление! — звонко доложил он. — Их видели!
Лис тряхнул головой и поднялся из — за стола. Пусть бы только был хоть самый маленький шанс нагнать и отобрать у наглого похитителя Марушку, а отоспится он когда— нибудь потом. В домовине, возможно.
— Плесни на дорожку, — нетерпеливо подставил кружку Отаю.
Пока Отай объяснял Лису, что тот и аршина не пройдет, если выпьет еще, Козырь наклонился к Щуру и тихо процедил:
— Пусть птенчик за Лисом присмотрит. Чтоб с дороги не сбился.
Щур кивнул, и подал знак Воробушку, который тут же хвостиком выскочил из таверны вслед за Лисом.
* * *
Солнце несмелыми лучами разгоняло плотный туман, а соловьиные трели притихали, уступая место бодрым переливам чечеток и зеленушек.
С наслаждением хрустнув суставами, Роланд зевнул. Резко поднялся, стряхивая наваждение от кошмара пятнадцатилетней давности, возвращавшегося к нему ночь за ночью.
Марушка к этому времени как раз закончила утрамбовывать ладонями невысокий земляной холмик. «Курган получился, — подумала она, равняя круглую верхушку, — не зря старалась». Заячьи кости девочка предала земле со всеми полагающимися почестями и помолилась Матушке Заре, чтобы та приняла серячку в свои чертоги и помогла выжить осиротевшим зайчатам.
— Что это? — Роланд навис над девочкой, вперившись взглядом в холмик.
Марушка, вытравливая из себя загнанного зверька, заставила себя посмотреть похитителю прямо в глаза:
— Я похоронила ее. — Стараясь не моргнуть и не отвести взгляда, выдавила девочка.
— Кого «ее»? — скептично повел бровью Роланд.
— Зайчиху.
Роланд отшатнулся в сторону, удивленно глядя на пленницу и захохотал. Марушка отвернулась обиженно — не надо было ему ничего говорить. Дерется, смеется над тем, что важно для нее и не отпускает к Лису — хуже ничего нельзя было придумать.
— Нелюдь! — в сердцах выпалила Марушка.
— Уж кто бы говорил, — саркастично ухмыльнулся он.
Роланд мягко потянулся, подставляя лицо первым солнечным лучам, и направился к пышно разросшейся у самой опушки бузине. На последних шагах стало тяжело идти, а что — то в районе пояса дернуло его назад. Похититель обернулся — все еще привязанная Марушка, чудом успевшая сгруппироваться при падении, с укоризной смотрела на него.
— Извини, — криво улыбнулся Роланд, небрежно пожав плечами. — Ненавижу утра.
Марушка глянула на грязные локти, которыми она зарылась в землю, останавливая падение, и только вздохнула. Роланд принялся спешно развязывать шнурок, которым опоясал себя на ночь, но на третьем узле остановился.
