Первый раз в жизни я ходила на джазовый концерт — и не запомнила из него ничего. Я даже не могла сказать, понравился он мне или нет. Когда «бэнд» после третьего биса удалился, я почувствовала лишь некоторое облегчение.
Обратно к метро мы шли в полном молчании. На платформе я спросила Сандра, куда ему ехать. Он немного нахмурился и заметил, что ему, наверное, следует проводить меня до дома. Я посмотрела на часы над тоннелем. Было начало двенадцатого. Я согласилась.
Мы молча доехали до Медведково, молча дождались автобуса, молча в него сели. Еще когда мы стояли на остановке, я обернулась посмотреть, не идет ли с другой стороны маршрутка, и случайно встретилась взглядом с Сандром. Он смотрел на меня со странным напряжением — как будто у него очень сильно болела голова. Может, она у него действительно болела. Мне было все равно. По правде сказать, я чувствовала себя очень неуютно от того, что он провожает меня. Хотелось поскорее от него избавиться, лечь в теплую постель и почитать какую-нибудь приятную книжку.
Когда мы добрались до моего дома, я остановилась и неловко повернулась к Сандру. Вроде как ему полагалось попрощаться и пойти в обратную сторону, но он продолжал стоять, засунув руки в карманы, а я все больше мерзла в своем красивом, коротком и легком пальто. Он морщился, как от настоящей мигрени, и вместо того, чтобы сказать: «Большое спасибо, спокойной ночи», я спросила:
— У тебя болит голова?
Сандр вздрогнул и посмотрел на меня несколько растерянно, как будто не очень понимал, о чем я его спрашиваю.
— Немного, — пробормотал он наконец.
— Может, надо напоить тебя чаем и дать какую-нибудь таблетку?
Он постоял, снова глядя куда-то в сторону.
— Наверное, это будет правильно, — согласился он.
Прозвучало это так, как будто он имел ввиду что-то совсем другое. Я кивнула и пошла к подъезду.
Когда мы ехали в лязгающем и скрипящем лифте, Сандр спросил:
— А твои родители не удивятся, что ты привела домой в полночь незнакомого мужчину?
— Не удивятся, — я вытащила из сумки ключи. — Их нет дома.
Краем глаза я заметила, что он совсем скривился от боли.
В квартире было очень тихо. Я всегда замечала, что тишина в пустой квартире звучит совершенно по-разному в зависимости от погоды, времени суток и сезона. Ночью, особенно зимой, квартира становится сухой и жесткой. Начинает казаться, что все, что делаешь, по-своему преступно.
Я привела в дом мужчину, которого видела ровно два раза в жизни, а мои родители в это время отдыхали на Шри-Ланке. По собственным меркам я вела себя архипреступно.
