«Сегодня, mein Herz, я тебе отдаю,
От сердца почти отрывая,
Прекрасную деву, подругу свою,
Богиню Ливонского края»
Глядел Александр непрерывно им вслед,
Их взглядом в постель провожая.
В душе нет обиды, и ревности нет:
Ты — с ним, ты — своя, не чужая.
При мысли подобной не стало теплей,
И князем тоска завладела:
Душой — по нему, грешной плотью — по ней…
Обоим до Сашки нет дела.
И вот Александр под дверью стоит,
Сквозь щель взором жадным лаская
Малиновый шелк нежных уст и ланит
Богини Ливонского края.
Упало, девичью красу обнажив,
Под ноги немецкое платье.
А Сашка под дверью стоит, еле жив,
И дверь заключает в объятья.
Летят в дальний угол кафтан и портки,
Туда же — камзол и рубашка.
Берет ее грубо, движенья резки,
Но это ведь царь, а не Сашка!
Как будто Даная, в шелках возлежит,
Царя непрерывно лаская,
И голову Сашке тихонько кружит
Богиня Ливонского края.
В мгновение кровь отлила от лица,
Князь вспомнил иную картину:
Хрустальные капли на створках ларца
И влажную плоть Катерины.
«Сегодня, mein Herz, я с тобой заодно…»
Под дверью шептал Алексашка.
Устала рука, бледен как полотно
На мокрой от пота рубашке.
