Жена, как всегда хохотала, тряся своей козлиной бородой и рогами, а я растерянно глядел на веселящихся юнцов.
Празднество прервал Волхв, подозвав к себе Василия и передав ему грамотку от дяди. Быстро пробежав ее глазами, он изъявил желание лично сопровождать нас, и отдал необходимые распоряжения своим помощникам. Одно из которых — вымыть меня.
О чем я узнал позднее, когда Вашего покорного слугу потащили к большой металлической бочке с дождевой водой и стали в нее макать. Поначалу я упирался как баран, который уверен, что его хотят утопить, так и не дав перед смертью разглядеть все детали новых ворот. Но когда меня посыпали стиральным порошком, наконец, догадался не мешать, и спустя некоторое время уже блистал белоснежной чистотой и пах морозной свежестью.
Пока готовили навороченный комфортабельный джип, вернулись Людмила с отцом, в сопровождении казака Григория.
Оказалось, что дело механика Гаврилы было у ФББшников на особом счету, и полицейские ни за что не хотели его выпускать. Но деньги сделали свое дело, и, сымитировав побег, отец самарской красавицы оказался на свободе. Правда, находиться ему тут с дочерью теперь стало опасно, и их, не сговариваясь, захватили с собой в дорогу.
Людмила, узнав, что мы типа «посланцы небес», была от радости на седьмом месяце… Да что за напасть, мозги в женском теле стали все больше мыслить по-женски — оговорился, на седьмом небе, конечно же!
Она принялась заботливо украшать нас венками, ленточками и прочей мишурой, как новогодние елки. Жене провинциальный марафет очень понравился, а вот мне пришлось терпеть, скрипя зубами. Хорошо, что губы помадой не накрасили, и на этом спасибо! В общем, девушка взяла на себя все обязанности по уходу за мной и Кариной.
Ей неожиданно охотно стал в этом помогать Митрич. У него на простодушном лице было явно написано, что молочное производство его совсем не интересуют. Хотя, смотря о каком «производстве» идет речь… Он был настолько рассеянный, что подсунь в этот момент под руки разъяренного быка, и его выдоит без остатка. И даже не заметит, что животное из последних сил сопротивляется.
Поэтому доиться я давался только нежным ручкам девушки, получая незабываемое удовольствие, и стараясь не обращать внимания на ревнивые, колючие как ее рога — взгляды жены.
Попутчики же из соображений безопасности делали вид, что не замечают притязаний наивного парня и его неуклюжих ухаживаний за Людмилой, чтобы окончательно не смутить здорового увальня. Он и в нормальном-то состоянии способен дров наломать, и сквозь стены проходить. А тут, дело ведь молодое! Пусть лучше общаются… Отвлечется, зато машина целее будет!
