— «Каринушка, дурочка ты моя ревнивая! Что ты натворила, теперь все подумают, что Волхв кастрат! Нет! Не открывай рот без разрешения! Да успокойся ты, я все равно только тебя одну люблю!» — быстро проблеял я, в очередной раз уворачиваясь от рогов жены.
Под удивленными взглядами покрасневший Волхв пришел в себя, и обратился к казаку:
— Григорий, проводи эту милую девушку до полиции и помоги вызволить из камеры ее отца. Мы тебя будем ждать в гараже.
Когда пара удалилась, старик поклонился Карине и со смущением произнес:
— Прости меня, Перун! Как увидел такую красоту, так тайно возжелал ее, аж вся кровь закипела, как у молодца. Но от твоего всевидящего взгляда ничего не укроешь, ты даже секрет мой узрел. Впредь я постараюсь сдерживать свои чувства и эмоции, как подобает священнослужителю. В свое оправдание, могу сказать, что это было единственный раз после того, как в молодости, во время пыток ФББшники отрезали мне этот орган. Жаль только, что теперь моя тайна станет достоянием общественности, но я смиренно принимаю наказание за свою оплошность.
Мы добрались до въезда на территорию гаражей, где в центральном проезде собралась в круг группа молодых нестриженых и небритых людей, перепачканных мазутом. Под звуки музыки, похожей на «калинку-малинку», льющейся из огромных динамиков автомагнитолы, расположенной в открытом багажнике навороченной тачки, ребята по очереди выходили в центр, и в нижнем и среднем «брейке» выделывали коленца.
Они так ритмично и лихо двигались, что им захотелось поаплодировать и закричать:
— «Молодцы, теперь вы в танце!», что даже копыта свело.
Ноги сами меня вдруг понесли в круг. Со стороны это выглядело, как подпрыгивающая под музыку коза, через раз одновременно схлопывающая попарно передние и задние лапы. Ребята весело оценили мое выступление, крича слова одобрения:
— Давай, давай, давай, давай! Вот молодец, коза! — быстро чеканя в такт ладошами, как солисту.
Наступило время медленного куплета, где меня от усталости начало вести из стороны в сторону. Народ в восторге быстро подхватил мои движения, воспроизведя групповое пьяное шатание. В конце концов, все в экстазе повторили за мной падение на землю без сил, что было апофеозом и эмоциональной кульминацией всего выступления.
Затем присутствующие ребята, довольные и веселые поднялись на ноги и принялись друг друга обнимать. Когда я спохватился, то было уже поздно, меня каждый успел облапать, и вытереть свои грязные руки о мою мягкую белую шерстку, оставляя на ней черные масленые пятна.
