— Ты жесток, — уже всхлипывая, шепчу, а мужчина прижимает меня к своей груди, говоря.
— Это мир такой.
— Я никогда не полюблю чудовище, — пусть не думает, что я растаяла от его объятий и слов. Он отнял у меня слишком много, чтобы думать, что я легко ему достанусь, даже… Даже если это правда.
Аякс
— Может, если ты будешь это чаще повторять, то и сама в это поверишь, — Усмехнулся и сжал крепче в своих объятьях, а Маира тут же затихла и лишь громко всхлипнула.
Я стал покрывать поцелуями ее лицо, собирая слезы, и чувствуя солоноватый привкус на языке, в очередной раз понимал, что с ней все не так. Ведь я никогда не любил слабости, но почему-то сейчас именно она не вызвала отторжения, просто хотелось стереть слезы, снова увидеть решительность на лице, словить мимолетную улыбку. Да и Маира, и во время прошлой беременности, была такой же эмоциональной. Пора бы привыкнуть к скачкам настроения, а не злиться по поводу и без.
Приспустил платье с плеча, целуя нежную кожу. Маира вздрогнула от этой ласки и тут же отклонила голову, давая мне больше доступа. А я посмотрел на то, как она прикусывает губы, чтобы не застонать от такой ненавязчивой ласки, потому что тогда это будет, в ее понимании, предательством к себе, своей вере в идеальный мир, которого нет у нас на планете, и вряд ли когда-то будет, и понял, что желаю ее такую. Непокорную, сильную, пусть иногда и со своими слабостями, но даже они не раздражают — люблю ее, кто бы мог подумать?.. Но люблю.
Хотя, может быть, что-то и изменится, зря я так категоричен, Кейн уже первый советник императора, стал таки, и кто знает, возможно, однажды… однажды, он изменит мир и сделает его таким, как она хочет, а я… я и так сделал, что мог. Не могу пойти в открытую конфронтацию против императора, потому что я ему обязан, и тот долг, что он потребовал когда-то, на самом деле ничтожно мал по сравнению с тем, что он дал взамен… Семью и надежду.
А Маира, она ведь давно уже любит меня, еще тогда в пещере, наверное, поняла это, просто слишком упертая мне попалась женщина и ни за что не признает свою слабость, а именно чувство ко мне, ее хозяину и мастеру в прошлом, считает слабостью. Но рано или поздно придет время, оно уже почти пришло, вчера она таки впервые сказала о чувствах во время оргазма, пусть и отрицает сейчас сказанное
Верю, что примет меня рано или поздно таким, как я есть, хотя я уже изменился ради нее. Больше говорю, улыбаюсь, балую ее и дочек. И даже ничего не говорю на то, что младшая Мирэль не хочет быть воином, наоборот посещает балы, приемы, хочет блистать. Она уже рекламирует линию одежды, а что будет, когда подрастет? Боюсь подумать, что ей тоже придется перенести участь авели, не всегда положительную, слишком она хрупкая, в отличие от Ксеонии, что может за себя постоять. Но я ни разу упрекнул этим Маиру, ни разу не сказал, что младшая дочь растет слишком доброй и нежной, как цветок. Нет. Потому что я люблю ее, как и ее мать, любой. Хотя может и стоит заранее подумать о подходящей партии, что устроила бы всех женщин в нашей семье?
