— То-то же, — кивнул мужчина, отпуская, — и Маира, — догнал меня его голос, когда я уже сбегала из комнаты, — я не мог иначе, дочь Зельта будет стареть, а ты нет. За наказание извиняться не буду — ты заслужила, у нас за это даже предусмотрена смертная казнь. Дети высшая ценность.
Я сглотнула и скрылась в коридоре, костеря мир этот и Аякса. Смертная казнь по сравнению с унижением это ничто он прав, но как же не хочется это признавать.
Нет, я знала, что отличие у кроксов с сарианами есть, и еще и кардинальное из-за разной продолжительности жизни, но в какой-то момент, после тяжелого прошлого, когда не знаешь, что тебя ждет завтра, перестаешь заглядывать вперед. Живешь только этим моментом, и вот сейчас слова Аякса заставили задуматься. Да. Мне было больно от понимания, что я не увижу больше малютку Асми. Тяжело осознавать, что одна дочь теперь будет рядом, пусть я этого и не хотела, точно не на этой планете и не с Аяксом, в другом месте — да, но не здесь, а вторая — где-то там… улыбаться другой женщине, которую однажды все же приведет в дом Зельт, вряд ли он останется один, называть мамой, а меня и вовсе забудет.
Я злюсь на обстоятельства, не хочу принимать действительность, отрицаю правду и ненавижу мужчину, что вносит раздрай в мое сердце и приносит неутешительные новости.
Маира
И все же с появлением дочери в доме, наши отношения изменились. Да, они определенно стали лучше и теплее. Ксеония умела сближать людей своей непосредственностью и неуемной энергией.
— Ты правильно ее воспитала, — сказал мне как-то Аякс, а я изумленно посмотрела на него, не зная, как оценивать его реплику, — она не будет слабой.
Я же подумала, что это не только от меня зависело, моя девочка всегда была такой, она казалась сильнее меня и не по годам взрослая, умная, решительная. Она не испугалась отца вместе с Кейном, когда те приехали. Я расспросила ее, а она с улыбкой на лице рассказала, как пришел домой печальный Зельт и сказал, что прилетел ее отец. Она даже не понимала причина такого расстройства моего спутника, она была целиком поглощена новой встречей, а после перспективами, что здесь открывались для моей всегда боевой дочери. Да, иногда дочь прижималась ко мне и говорила, что скучает по Асми, но затем переключалась и надеялась, что у нее родится сестренка, с которой она сможет сидеть, когда мы с папой будем заняты. Она это говорила обыденно, будто так и должно быть, враз приняв новый мир, а мне… мне было не по себе от того, с какой теплотой она отзывается о Аяксе, о новой колонии, в которую все же уговорила меня отпустить. Да, она определенно была больше из этого мира, чем я. Только я чувствовала себя здесь неуютно, меня претила мысль о том, что среди гуляющих по улочкам этого большого города есть рабы, что кто-то недосыпает, страдает от жесткости хозяина, а я со своим не просто сплю, но еще и получаю удовольствие, но я не опускала руки, не скатывалась в депрессию. Я просто внутреннее решила для себя, что пока этот мир не изменится я его не приму, и как бы хорошо здесь себя не чувствовала Ксеония или другие мои дети, которые обязательно будут. Аякс привяжет меня к себе ими, потому как нет прочнее нитей, чем родные дети. Но я не обязана подстраиваться, и если Аякс хочет изменить мое отношение к себе и его дому — пусть постарается для меня.
