Космонавты, наклонившиеся было к люку, прижались к стенам.
Люковая пробка перевернулась. Свист прекратился. Гудение стало слышнее.
Американец осторожно подошел к люку.
— Воздух гудит в ушах, — неуверенно сказал он, — давление другое, непривычное, вот и гудит.
Васильчиков решительно шагнул вперед. В люке автоматически развернулась лестница и упала вниз.
Свет планеты отразился на красных мозаичных знаках скафандров и на гранях приборов. Термометр показывал -48°.
Стремянка, вероятно, коснулась почвы. Мелкая пыль розоватой вуалью закрыла выход из люка и быстро осела.
Васильчиков торопливо распорядился:
— Проверить крепление скафандров! Кислородные аппараты! Антенны! Двигаться размеренно…
— Теперь притяжение не дает вертеться в пространстве, как на пьедестале стоим, — усмехнулся Кербаев и шагнул в люк.
Смейлс схватил его за локоть.
— Забываешь устав космонавтов!
Кербаев взглянул на Васильчикова и, обиженно мигая кофейными глазами, посторонился.
Выставленный на воздух метеорограф показывал: давление — 65 миллиметров ртутного столба (переносимое в герметических костюмах), влажность — 0,002 доли земной; кислорода — менее 0,01 нормы для человека.
— Влажность — две тысячных земной! Что ж, пойдем! — рослый Васильчиков, пригнувшись, ступил в низкий люк.
Смейлс подтолкнул его в спину:
— Скорее!
Кербаев улыбнулся:
— Ишь, как не терпится, а меня не пускал, траппер со Скалистых гор…
— Скалистых, но не скуластых, — усмехнулся Смейлс. Он хорошо изучил русский язык, но, волнуясь, говорил с ударением на первом слоге. — Ну, иди вперед вторым номером, Гиндукуш! Сейчас мы узнаем, кто это нам сигнализировал на Землю. Жаворонок, за мной! Что ты там щебечешь?
Египтянин шел последним. Он что-то шептал сухими губами. Басра знал, как много лишений и опасностей подстерегает людей в пустыне.
Васильчиков начал опускаться по сплетенным из проволочки ступенькам, товарищи навалились на него и следом спрыгнули в пыль. Кербаев, ловко подскакивая, стал рядом с большой расплывчатой фигурой вожатого.
В зеленоватом тумане было плохо видно. В глазах — разноцветные полоски, пятна. Разведчики закрывали глаза, открывали — опять то серо-зеленая пелена, то цветные ленты. Глазам больно, но как отдыхает, радуется тело притяжению планеты, ослабевает ощущение непрерывного падения в пустоту. Скоро смолкнет шепот в ушах.
Кербаев шагнул, наклонив голову.
— Товарищи! Так лучше. Почва ясно видна. Не поднимайте глаз выше горизонта!..
Прищурив глаза, космонавты ждали, пока их зрение привыкнет к марсианскому освещению.
