— Молчи, — нетерпеливо прервал ее эсгер. — Не показывай вида, что слышишь меня. Возможно, твоя комната непрерывно прослушивается. Меня он слышать не может, а вот тебя — вполне.
— Келман установил вокруг моей комнаты силовой барьер, чтобы я отдохнула. Уставшая я не подхожу для его исследований. Поэтому за мной никто не может наблюдать или подслушивать, даже он сам, — покачала головой Амбер, словно эсгер мог видеть этот жест. Слезы на ее лице мгновенно высохли без следа. Надежда на спасение вернула ей силы, преумножив их и подкрепив желанием действовать и готовностью пойти на что угодно. — Никогда не слышала ни о чем подобном, хотя не отказалась бы во время сессии. Способность никого не слышать, когда учишь конспект — просто неоценимое благо.
Тобаяс не поддержал ее попытку пошутить:
— Не стоит слишком доверять этой защите — ведь Келман со своего пульта может отключить ее в любое время. Сейчас к нам подключится капитан Лиланд, — и, понимая, что вэйли нуждается в поддержке и ободрении, (дьявол, да он сам в этом нуждался не меньше нее самой), Тобаяс нежно добавил: — Амбер, любовь моя, я хочу, чтобы ты успокоилась и поняла — наше положение не так уж безнадежно. Мы сможем выбраться отсюда.
От этих слов, даже не от самих слов, а от того, каким тоном они были сказаны, Амбер почувствовала себя так, словно он ее обнял и укутал теплым одеялом из своей силы. Так хотелось, чтобы он сейчас каким-то образом оказался рядом, чтобы весь этот кошмар закончился.
— Ты уверен, Тобаяс? — тревожно спросила она.
Голос эсгера звучал приободренно и абсолютно уверенно:
— Вполне. Мы пришли в гости не с пустыми руками. Тебе я дал только средства связи. Но при себе у меня неплохой сюрприз для этого заносчивого подонка Келмана. И он этого не ждет.
— Как же так получилось, что у вас их не забрали? — Ам бер села поудобнее, подтянув под себя ноги.
В разговор вклинился капитан Лиланд:
— То, что им не удалось обнаружить наши штучки, меня не удивило. Они замаскированы под самые обычные вещи. Но я до сих пор не могу понять, почему нас не связали или не обездвижили как-то по-другому. Это же первое, что делают с пленником. Если бы такую оплошность допустили служащие моего крейсера, то были бы разжалованы и выгнаны взашей за несоответствие занимаемой должности. Такая халатность попросту недопустима.
— Я думаю, что причина такого недосмотра не в халатности, — живо поддержал знакомую и понятную тему военного устава командор. — Учитывайте тот факт, что ими руководит не военный, а ученный. Он много попросту не понимает. А те его сотрудники, кто имеет опыт — военные, наемники, охрана — не особенно проявляют инициативу, так как работают не за идею, а за зарплату. Или другие блага. Отсюда и эти дыры в системе.
