— Вот как, — Фабио задумчиво потер нос. — И ты подозреваешь, что кто-то затеял сложную интригу. Причем этот кто-то явно не дурак, прекрасно понимает, что если менять людей сразу — заметят все. А если постепенно… Ты прощупал ситуацию? Что-нибудь чувствуешь на ее счет?
Если Чезаре со своим даром фортунатора, позволяющим предсказать, будет исход каких-либо значительных событий благополучным или же наоборот, учуял проблемы, это почти наверняка заговор, а если нет… возможны варианты. В том числе — что это все-таки случайное совпадение обстоятельств, и у синьора торгового посла делла Веккьони всего лишь разыгралась профессиональная подозрительность.
— В том-то и дело, я чувствую очень смутно, ситуация слишком неопределенная и, скорее всего, может повернуться очень по-разному. Возможно, мне и вовсе почудилось, и я ощущаю просто изменения в положении дел из-за того, что новое начальство пришло. Не знаю, друг мой Фабио, — Чезаре нахмурился и развел руками.
— А напиши-ка мне список этих пятерых назначенцев, — попросил Фабио, некоторое время задумчиво помолчав. — Или лучше даже, знаешь, проверь всех, кто за последние два месяца новую должность занял, и составь мне список. С мелкими чинами часто проще: они врать и держать себя в руках хуже умеют. Попробую узнать, не скрывает ли кто из них чего важного…
— Не ценишь ты мою голову, — печально ответил Чезаре. — Так и мечтаешь, чтобы Лоренцо мне ее откусил.
— Да буду я дома сидеть, буду. Исключительно ради твоей головы, потому что мне и впрямь неймется, но буду, — заверил Фабио, вскинув руки и весело усмехаясь. — А ты в благодарность за спасение мне список принеси, я хоть подумаю на досуге, чем эти господа могут быть примечательны и что их может связывать. Это я могу и тут, в кресле, делать. А остальное — потом, когда меня Лоренцо из заточения выпустит. Но должен тебя расстроить: если я буду изображать примерного пациента, тебе придется подхватить мои текущие дела в дипломатической службе. В особенности сегодняшние переговоры с сантурскими военными. Кроме тебя я это вовсе никому доверить не могу, а договоренности с сантурцами, сам знаешь, лучше не менять — тем более что мне придется им врать о причинах переноса встречи.
— О, значит, сочиним тебе сейчас убедительную причину, — радостно ответил Чезаре, — чтобы даже горячие сантурцы простили. Со списком — разумеется, не вопрос. И какой ты, однако, послушный больной. Что, и пить за обедом не станешь?
