— Я этого не писала, — бросила на стол лист, словно он был ядовитым.
— Но под кляузой ваша подпись. Не так ли? — Датский не верил мне.
— Нет. Я ничего подобного не подписывала, а тем более не составляла. У меня даже мысли не было жаловаться.
— Тогда кто это сделал? — требовательно спросил мужчина.
— Откуда я знаю? Тот же человек, который и курил в туалете, а потом написал неприятные слова в ваш адрес. Или вы до сих пор думаете, что я курю после того, что со мной случилось? — напомнила декану о поездке в больницу.
— Нет. Не думаю, — Датский немного смутился. — Но может быть кто-то…
— Вы еще скажите про заговор с моим участием, — воскликнула, чувствуя самообладание начинает меня подводить. — Я не знаю кто написал вот это, — схватила лист бумаги только для того, чтобы снова его бросить. — Я не знаю кто курил в туалете. Я не знаю кто написал на вас гадости. А тем более не знаю кто настолько меня ненавидит, что делает вот такие вещи. Я ничего не знаю. Я знаю только одно — это не я. Это точно не я. И если вы мне не верите, то это ваши проблемы, мне больше сказать нечего.
Перевела дух, чувствуя как внутри начала зарождаться дрожь от нервного истощения. Как бы я не старалась сдерживаться, но все равно чувствовала, что еще немного и сорвусь. И хорошо, если это случится не в присутствии посторонних. Мама всегда учила, что женщина должна прятать слабые места. Показывать свою уязвимость не стоит ни в коем случае, а иначе в следующий раз воспользуются и ударят в то же место и тем же оружием.
— Ну, допустим в прошлый раз были не вы… — начал было Датский.
— Кстати, а кто вам сказал, что это я — вандал? — внезапно спросила, переключая внимание.
— Мне поступило… донесение, — как-то неуверенно произнес декан.
— Анонимное? — уточнила, вспомнив ящик, висящий на первом этаже. Каждый студент мог высказать все что он думает по поводу учебного и производственного процесса, оставив сообщение. Подписывать его было не обязательно.
Датский медленно кивнул.
— И вы поверили? — разочарованно воскликнула.
— Ну, я же извинился.
— Когда? — пыталась сообразить когда же было столь замечательное событие, но память отчаянно сопротивлялась.
— Ну, как же… я думал, что вы поняли.
Покачала головой, не зная как и реагировать на подобное заявление.
— А еще девушек обвиняют в нелогичности… Вас мужчин не понять… — начала я.
Однако меня прервали. В кабинет без стука влетела Клавдия Степановна с выпученным глазами и с порога простонала:
