Янтарные слезы Феникса | страница 3



Огненный магический и уже привычный разрыв пространства все мое естество встретило столь счастливо, слово мы не спасались с Демиром бегством, а под венец скоропостижно собрались. И даже молниеносное и весьма ощутимое приземление на сыру землицу, не уменьшило радостного настроя. Тем боле, удерживающие чернильные путы от удара лопнули и я, наконец, прочувствовала, хоть и весьма болезненное, но освобождение.

Упав наземь и сделав еще несколько оборотов вокруг своей оси, я судорожно вскрикнула и часто задышала, пытаясь абстрагироваться от боли и одновременно наслаждаясь чистым, упоительным воздухом, вновь проникшим в легкие. Заставив их работать на полную мощность, будто бы пытаясь выкачать из организма остатки чужого вредоносного воздействия.

Но разлеживаться долго даже не пыталась, внутренний ехидна-голос, сразу же напомнил, мол, не мешало бы оглядеться и разведать обстановку. Что я и сделала…

Взгляд зацепился за заснеженные, укрытые по самые верхушки многовековые стволы деревьев, довольно обильный пролесок и белоснежный покров, только и нарушаемый моим валянием. Созерцание последнего позволило осознать — выбросило нас определенно не на полигон, да и не возле РАМИиЗ, потому как оттуда зима уже по добру по здорову убралась, оставив после себя только слякоть, да подтаенные, грязные разводы. А здесь же… Ее правление оказалось обозначено весьма красноречиво.

Однако долго любоваться морозными красотами не стала, с испугом выискивая рядом любимого. Не мог же он остаться там?

С трудом приподнявшись на четвереньки, ибо мышцы не то со страху, не то от перенапряжения, дрожали, словно замерзшая собачонка, забытая злобливым хозяином, оглянулась назад. Увиденное заставило позабыть и об испуге, и об усталости. Силы на рывок, и коротенький забег к бессознательно распластавшемуся на боку Демирину, взялись из тех закромов, которые обычно жадный организм экономит до последнего. Когда перевернула безвольно лежащего парня на спину, руки затряслись по новой, а за секунду к ним невольно и губы присоединились. Позвоночнику вдруг стало жарко так, словно по нему "нежно" раскаленной кочергой провели. Не в силах сдержать крик, зажала рот рукой, прикусив ту, дабы успокоиться и уже не с таким ужасом разглядела обширную рану на предплечье Феникса, которая быстро украшала пространство алым цветом.

— Потерпи, мой хороший, — стала нервозно приговаривать я, пытаясь магически просканировать степень повреждений несносного Рыжика.