— «И мой мир засияет красками вновь, а душа обретет любовь».
И он настолько умело взял нужную ноту, растянул ее, раскрыл, поиграл и завершил, что я по-новому посмотрела на блондина глазами, в которых застыли хрусталики слез. Это был не избалованный ребенок, а профессионал, которым можно восхищаться.
— Не уверена, что у меня так получится, — протянула с сомнением, не в силах отвести от него взгляд. Здесь, сейчас, Райан не был похож на себя. На нем обычная льняная рубашка с закатанными рукавами, серые трикотажные брюки, пшеничные пряди в беспорядке, лицо без грима и макияжа. Он был естественным, живым и непосредственным. Настоящим. И с таким Райаном мне было приятно находиться рядом. Наши плечи касались друг друга и это невинное касание… странным образом волновало.
— Я уже давно за тобой наблюдаю. Все три раза. У тебя широкий диапазон. Ты берешь и более высокие ноты, но по какой-то причине в этой песне боишься.
— Боюсь?
— Основная ошибка любого певца — страх. А страх сидит здесь, — он указал пальцем на висок. Действительно, все наши страхи в голове и только там. Как правило, то, чего мы боимся — иллюзорно и не существует в действительности. Во всяком случае, в пении это непреложная истина. — Ты можешь. Нужно только забыть о страхе. Пробуй.
Я робко пробежалась по клавишам, но поняла, что в присутствии Макнамары вовсе не могу петь.
— Так не пойдет, — возразил он. — Представь, что ты одна. Представь того, о ком и для кого написана эта песня. Твой голос летел, потому что пела душа… Я не часто восхищаюсь другими исполнителями, но ты удивительно поешь.
— Спасибо, — смутилась еще больше. Знал бы он, что песня написана о нем и… из-за него. Собралась и мы попробовали спеть вместе. Райан без труда взял нужную ноту, а я даже не отважилась попытаться. Мы пробовали и пробовали. Несколько раз я даже взяла эту злосчастную высоту, но нота выходила слабой, рассыпалась на вершине, а выход из нее вообще не удавался.
— Страх и только он мешает тебе раскрыться. Давай переключимся. Споем что-нибудь отвлеченное? Как тебе Liопеl Riсhiе — hеllо?
— Изумительная композиция.
— Для изумительной девушки.
Сказал и, не дожидаясь реакции, пробежался по клавишам. Удивительное дело. Он снова меня клеил. Настоящую меня. Но это так не было похоже на грубые приставания к Лире в образе Джаззи, что комплемент не задел, не обидел и не оскорбил. Он тронул струны моей души, которые озарили ее светлой музыкой влюбленности. В этот момент я поняла, что начинаю терять голову.
