Я медленно перечитала короткий текст и уцепила в нем одну фразу, которая указывала на мой первый шаг к его выполнению.
Если вспомнишь то, чему я учил тебя двенадцать лет, когда жил той, другой жизнью…
…Казалось бы, чего проще — разорвать упавшее будто с неба послание, пустить его клочки по ветру с высоты одиннадцатого этажа и, смеясь, включить компьютер и начать стрелять пиратов… Однако я все еще продолжала держать в руках надорванный темно-серый конверт.
Потому что между мелких строк выплывали какие-то ускользающие кадры той, другой жизни, о которой упоминал Борис Тимофеевич.
И я почему-то отчетливо знала, что обычной памятью вспомнить этого невозможно.
Вернее, может быть, возможно при каких-то определенных условиях. Каких?..
Я решилась на эксперимент, и память, перелистывая пласты моей недолгой жизни, уже залезла так глубоко, что погрузилась в самое раннее детство, и я с трудом вытащила ее оттуда, обессиленную от поиска хоть каких-то соприкосновений с антикваром…
Она не нашла там ничего, связанного с умершим соседом, кроме того единственного эпизода, когда семилетней девочкой я пришла к нему с тарелкой блинов…
Значит, файлы находятся не здесь…
Но они есть. Это я почему-то точно знала.
Как то, что днем светит солнце, а ночью — луна.
И, скрестив от внезапного холода на груди руки, я понимала, что обязательно и всенепременно должна сделать то, чего он ждет от меня.
Иначе…
…И помни — у НИХ в плену остается…
(Интересно, у кого это — у НИХ?..)
Одна юная жизнь.
Иначе — я была уверена — быть беде.
Я прошла в свою комнату и, медленно шевеля рукой, положила письмо в верхний ящик комода.
Потом, загибая пальцы, посчитала дни. Получилось, что со дня смерти Бориса Тимофеевича прошло шесть дней.
Торопись…
Оглядела свою тихую комнату и снова почувствовала легкий укол в солнечное сплетение от мысли, что прямо над ней находится его предсмертное пристанище.
Внезапно меня захватило необычное ощущение…
Словно на какой-то миг моя душа расцепилась с телом.
И это мне тоже что-то смутно напомнило…
В память вновь пролезла строка упавшего под ноги послания.
Если вспомнишь…
И я поняла, что если и смогу что-то вспомнить, то только там, наверху, в точно такой же комнате, как эта, посреди которой я сейчас стою в полном замешательстве.
И, не теряя времени, я вышла из квартиры и по широким ступеням уже привычно поднялась на двенадцатый этаж, взяла в руку холодную медную голову льва и нажала на кнопку звонка в квартиру 96.
