Лицо девушки было грустно, но эта грусть несказанно шла ей. Господин Робер это отметил особо, когда подошел поклониться и поздороваться. Несмотря на то, что на девушке было драгоценностей, наверное, на миллион золотых, самым прекрасными все равно были ее печальные глаза.
— Доброго дня, госпожа герцогиня, — произнес Робер, кланяясь так низко, как, наверное, и Дракону не кланялся. Его взгляд упал на туфельку, выглядывающую из-под длинного подола платья, и Робер едва ли зубами не заскрипел от злости, рассмотрев на ней вышитые золотой канителью цветы. — В добром ли вы здравии, все ли хорошо? Или чего-то хочется? Можете смело говорить мне, я передам Дракону.
— Благодарю вас, — тихо произнесла Хлоя, стыдливо опуская глаза. — Но господин Дракон итак дает мне много… Больше, чем я прошу и больше, чем я нуждаюсь.
«Я и вижу!» — злобно подумал Робер.
Томно обмахиваясь веером с перламутровой ручкой, инкрустированной бриллиантами, из самых настоящих страусовых черных перьев, Хлоя отвернулась от Робера и продолжила свою неспешную прогулку.
За обедом Робер отметил, что Дракон, обычно довольный и беспечный, сегодня что-то призадумался. Слушая привычную трескотню Робера, он потирал переносицу и неспешно потягивал вино из своего бокала.
— Что-то случилось, повелитель? — осторожно поинтересовался Робер, прервав свой увлекательный рассказ о недовольных в харчевне, который, к слову, Дракон почти не слушал.
— Да ничего не случилось, — протянул задумчиво Дракон, рассматривая бокал так, словно видел его впервые. — Не интересно мне про этих глупых крестьян. Будут чем-то недовольны — можно предложить им иную судьбу, например, в солдаты забрать. Пусть сравнят сытую жизнь на своем огороде и веселую — на поле боя. Расскажи-ка мне лучше о семействе этой Хлои. Что за люди такие? Обокрасть, обмануть — это я понимаю, люди все только этим и занимаются. Но выдать свою госпожу как подарок мне — для этого нужен ум поизощренней.
«А Дракон-то зрит в корень, — неприязненно подумал господин Робер. Глядя на молодое лицо своего господина, на его по-юношески дерзкие глаза, он каждый раз обманывался, забывая, что Дракон — не человек, и что он пожил и повидал несравнимо больше, чем сам Робер, и уж о людях-то он точно знает в разы больше. — И эгоизм его, — с неприятным холодком отметил Робер, — не имеет ничего общего с капризами избалованных юношей. Он просто искренне считает, что все и всё кругом принадлежит ему».
