— Я не могу на это сесть, нет, нет! — бормотала она, отступая, готовая вот-вот разразиться рыданиями. На лоснящемся черном лице раба отразилась лёгкая досада, но он не двигался, не пытался ее как-то принудить. Видимо, прикасаться к женщинам Дракона он без разрешения хозяина не имел права. — Я не буду! Не буду!
— Вот как? Противиться воле Дракона? — раздался мягкий, словно льющийся из кружки мед, голос, в котором, однако, послышались металлические, царапающие слух нотки, и воздух задрожал и завибрировал, когда голос вопрошающего опустился до самых нижних нот.
Чуть задев плечом балдахин, небрежно запахивая полы халата, из тени выступил человек — п крайней мере, выглядел он как человек, — и у Хлои от ужаса ноги подкосились, потому что она сразу поняла, кто перед ней.
Дракон, чуть склонив голову к плечу, с усмешкой и с интересом рассматривал обмершую от испуга девушку, оценивая изгибы ее маленького тела под прозрачным одеянием. Он был высок, очень высок и широкоплеч, намного крупнее любого виденного Хлоей мужчины. На его фоне даже чернокожий раб смотрелся хрупким и маленьким, а Хлоя так и вообще производила впечатление подростка.
Если б Хлое не было так жутко, и если б от волнения все предметы не расплывались у нее перед глазами, превращаясь в мутные блины с неясными очертаниями, то девушка заметила бы, что Дракон невероятно хорош собой. Его кожа, чуть смуглая, была гладкой и чистой, не носила ни единой отметины, потому что даже самому крепкому мечу не под силу пробить драконью шкуру. Его смоляные волосы падали на плечи, на гладкий высокий лоб, черные брови вразлет было словно выписаны над насмешливыми карими темными глазами, которые нет-нет, да разгорались ярким светом как раскаленное вскипающее золото, и черный зрачок становился тонкой вертикальной чертой.
В прекрасной улыбке, которая в равной степени была завораживающая и хищная, он открывал белоснежные ровные зубы с чуть заостренными клыками, и в любой другой жизненной ситуации Хлое польстило бы его жадное, нескромное внимание, с которым Господин Дракон рассматривая ее грудь, соблазнительно просвечивающую сквозь тонкую ткань, ее стройные бедра, ее плоский животик. Но не сейчас.
— Я не могу! — прошептала Хлоя побелевшими от ужаса губами, заметив тень раздражения и неудовольствия на его лице. На глаза ее навернулись слезы, вернулись паника и мучительный стыд оттого, что сейчас ее, практически обнаженную, рассматривают сразу две мужчин, и она, давясь горькими слезами от унижения, прошептала, цепляясь за последнюю надежду: — Господин Дракон, но у меня же есть муж! Я не могу изменить ему, не могу!
