Следом грянул уверенный удар, шаги по палубе, Куэрво был сама грация. Марсио вопил как никогда. Паромщика не было видно. Копыта Марсио нашли беднягу или тот успел выпрыгнуть за борт и уже доплыл до берега? Райнеро с трудом приподнял голову. Палубу шатнуло, но он застал главное: джериб привязан, а паромщик поднимает якорь. Красноносый старик в линялой зелёной накидке косился на Марсио и без устали осенял себя прюммеанским знамением.
Райнеро поднялся, с трудом удержав равновесие. Разомкнул фибулу и сорвал с себя душащий плащ. Стоять стало невообразимо легче. А вот и папочка. Рамиро, всё такой же бледный, выплёскивал воду из высокого сапога. Райнеро сократил расстояние одним шагом, замахнулся, но кулак застыл у самого носа герцога. Твёрдая рука Куэрво прочно сжимала запястье бастарда.
— Я твой отец, а не убийца твоей матери. Так имей же честь держаться достойным своего происхождения! Я не вижу принца, не вижу герцога. Передо мной выросший в хлеву свинопас! Ты потерял фамилию Рекенья, но порочишь и род Куэрво. Я спас тебя. Снова. — На секунду Рамиро исказил лицо, словно хотел смягчить. Но передумал. С его коротких кудрей капала вода, у колета оторвались завязки на правом рукаве — за него и хватался Райнеро. Куэрво поджал губы, будто раздумывая. Выпустил руку бастарда. — Так где твоя честь? Чему я учил тебя, Райнерито? Уж точно не махать кулаками, подобно слугам!
— Ах, отец? Да лучше родиться с кровью свинопаса, чем кровью неудачника-маршала, который искусней мнёт простыни королевы, чем ведёт войны!
Куэрво с силой толкнул его в грудь, Райнеро пошатнулся. Паром подыграл, и бастард упал на спину. Копчик отдался болью, Райнеро поморщился, уставился в равнодушное, набухшее серостью небо. Как серая плесень на каменных стенах замка. Плесень на его досель начищенной, сияющей золотом жизни. Тучи заслонила отцовская физиономия. Хочет плюнуть в лицо бастарду?
— Ты говоришь о своей матери. Прикуси язык. В память о ней.
2
Закрыв глаза, Райнеро погрузился в горячую воду с головой. Вода выталкивала, ну что за насмешка, зачем тянула ко дну в реке? Он опёрся рукой о бортик ванны и нехотя сел. У носа вился слабый запах щёлока, им явно скребли деревянную бадью. Мелочи… Вода чудесно исходила паром, расслабляла, баюкала, отзывалась сладким покалыванием в руках и ногах, окоченевших от холода.
Коротенький розовощёкий пузан, что заправлял гостиницей «Козлячья гора», оказался столь же угодливым, сколь проворным. Папаша Трегве быстро смекнул, что два мокрых, хмурых эскарлотца меньше всего желают обходить его гостеприимные владения, и сразу внял рыку бывшего маршала: «Комнату с очагом и горячую ванну!». Принц Рекенья поймал себя на недовольстве, нежелании разделять комнату с ублюдочнейшим из отцов. Но, мокрый, без гроша за душой, он лишь потребовал сразу две бадьи.
