На ходу приветствуя знакомых вояк, Аддерли ловил ароматы чего-то явно съестного и мясного, от чего тут же заурчало в животе. Порох и гарь, мокрая земля, лошади, люди, здесь всё пахло войной, всё источало этот ни с чем несравнимый солёный, резкий, дурманящий запах, от которого тянуло в седло и в бой.
Аддерли вдохнул полной грудью, тряхнул головой. Усталости от долгого конного перехода не было и в помине, его переполняла жизнь. Громада гор почти сливались с чернотой неба, только луна серебрила пики Амплиол. Сколь бы ни были плохи эскарлотцы, но солнце их баловало. Даже луна отсюда смотрелась ближе и румянее, пусть в силу юности и не грела никого, кроме покойников.
Энтони отцепил горжет, следом расстегнул верхние пуговицы на мундире и спустил плащ на одно плечо. С панцирем ему сноровисто помог порученец, и высвобожденный подполковник припал к фляге с терпким, горьковатым, как он и любил, вином. Тёплый, сухой воздух прошёлся по волосам, принёс сладкий, похожий на мёд запах. Эскарлотская осень ещё не знала дождей и ласковостью словно бы превосходила блаутурское лето. За одно только это стоило покорить эту землю. Пусть люцеане делятся теплом своей Пречистой, прюммеане же не жалеют для них лунного света!
— Выбираешь место пьянки? — Энтони встал рядом с Берни, тоже счастливо избавившемся от панциря. Полог в шатёр приоткрыт, за ним маняще струился мягкий жёлтый свет.
— Пьянка — это непременно, но сначала помоги мне сдержаться.
— Что?
— Ро́ксбур, Энтони. — Берни отвернулся от шатра и взглядом указал на группу всадников, спускающихся со стороны Чарретза. Спутать того, кто ехал впереди, с кем-то другим, было невозможно. — Вон он, красавец, уже едет по наши души, гусь краснолапчатый. Дьявольщина, если я сейчас сорвусь, война нам, Тони, отныне будет только сниться.
Вооружившись особым «дружелюбным» оскалом, Оссори направился к генералу армии Блаутура И́зидору Роксбуру. Только друзья Берни знали, чего тому стоило держаться перед этим человеком хоть сколь-нибудь сносно. Что там, сам Аддерли с трудом терпел «душку Изи», приходившегося, к тому же, его любовнице отчимом. Этот гусь стал генералом для того, чтобы за считанные минуты доводить драгун до состояния разъярённого дракона. Но самым ужасным было то, что полк входил в состав армии, а значит, пока маршал оправляется после тяжёлого ранения, находился в подчинении у кранолапчатого мерзавца, чем тот охотно пользовался, с особым удовольствием напоминая Оссори о его месте.
