— Конь не даётся, сеньор гуэрдо. — Лачо Ласано оглянулся на начальство, безусое лицо отвердело. — Но я отведу его!
— Брось, идиот! — Барреа выставляет вперёд обе руки, но путает направление и пятится. — Отойди!
Лачо мгновение вечности держит джериба под уздцы, за улыбкой не видно щёк. Сослуживцы бросаются врассыпную. Марсио дёргает мордой вверх, в глазу белеет луна. Ремни рвутся у Лачо из рук, чёрная смерть поднимается на дыбы, копыта молотят воздух. Ржание похоже на рык. Идиот, ну идиот же, выкидывает руки вперёд, пытаясь прикрыться, и становится мертвецом.
— Святой коровник… — проскулил Барреа.
Хрустнули кости. Марсио бил передними копытами по разбитому черепу, мараясь в мозгах и крови. Когда плясать стало не на чем, джериб, вминая металл панциря, принялся ломать грудную клетку.
— Отойдите прочь, бараны безрогие! — Начальственный окрик задержал на пороге конюшни шестерых с лошадьми в поводу. Кобылы ржали, переступали с ноги на ногу, пятились. Один из стражников выронил поводья, второй осенил себя знаком. Кто-то охнул, и Марсио щёлкнул зубами.
Плеснуло серебром: пистолет простого гуэрдо был богато украшен
— Отошли от него, ну! — Фернан Барреа взвёл курок.
Райнеро не позволил решать судьбу своего коня даже королю. Два шага, и он напротив наглеца.
— Демона пулей не изгонишь! — Принц Рекенья одним ударом выбил из руки Барреа пистолет.
Барреа развернулся, рука рванулась к ножнам, вряд ли он понимал, против кого обнажает шпагу. Отплатить соразмерно его заслугам Райнеро не мог, поединок бы отнял время, вернее, его бы не вышло: противников много, принц Рекенья — один. Обычно его это не останавливало, но нынче ночью мир покатился в пропасть.
Гуэрдо получил рукоятью пистолета между лохматых бровей. Он пятился, схватившись за нос, из-под ладоней сочилась кровь. Сломана переносица? Что за важность! Райнеро вскинул пистолет и навёл на восьмерых безрогих баранов. Они пёрли на них с Марсио со стороны конюшни, выпростав клинки. Против стали коня не выставить, значит, бежать!
Джериб уже рядом, услужливо подставляет бок. В седло! Принца Рекенья подхватил и понёс нестерпимый, горячечный азарт. Он почти прорвался! Обманул судьбу, предписавшую ублюдку сложить голову.
— Марсио, виват!
Джериб со ржанием вскинулся на дыбы. Бараны безрогие отшатнулись, прикрываясь шпагами с испугом девиц, застигнутых за купанием в озере. Кованые копыта нависли над испятнанными луной плитами, но пошалили, и будет. Марсио опустился наземь прежде, чем Райнеро утратил контроль. Теперь пришпорим бешенство, поводья — на себя, одной рукой, во второй пистолет, но это что за пакость? В проёме святым Немезором[5] вырос конный Барреа. На белых жёстких усах засохла кровь, в глазах бушевал огонь.
