Воровато оглянувшись, Альда подбросила в руке пороховницу, погладила медную чеканку. Давным-давно безголовики позволили ей примерить к поясу пустую пороховницу, и на целую минуту Альда возомнила себя аркебузиром-пехотинцем… Маняще сверкнуло серебром колёсико на одном из пистолетов. Давным-давно её брат Ланселот, сражённый упрямством сестры, позволил ей зарядить пистолет, подкрутить колёсико с насечкой и сделать выстрел. Отдача чуть не порвала сухожилие, но за тот миг можно было бы уплатить и большую цену! Альда сомкнула на рукояти обе руки, так сил хватало, но взять прицел ей не довелось.
— Избави святой Прюмме, мессира! Вы приняли пистолет за иголку! Ваша близорукость сведёт вас в могилу.
Сердце захлестнуло испугом. Альда положила пистолет, чуть его не выронив, спрятала похолодевшие руки за спину и повернулась. Прежде всего, взгляду представал надетый на поддоспешник чёрный воронёный нагрудник с чеканкой в форме раззявленной в рыке медвежьей мордой.
— Я не спутаю иголку с пистолетом, — сказала Альда медвежьей морде на нагруднике. — Я жена Неистового драгуна. — Она подняла глаза.
Кажется, он был один в Оружейной. Близость войны взбодрила Рональда, он был свеж и румян. Кудри топорщились, влажные от утренних умываний, глаза под кудрями блестели, незлая усмешка не покидала губ. Пальцы играли с боковыми ремнями и заклёпками, нагрудник и наспинник пока не были сомкнуты на боках. Альда нашла себе дело.
— Когда вы уезжаете? Вы позволите?
Рональд кивнул, раскинул руки привычным жестом героя, победителя.
— Счёт на часы, мессира. Боитесь, что без вашего вмешательства погибель меня не отыщет?
— Если себе не измените, сами найдёте её. Но я не желаю этого…
— Да что вы? А ночью…
— Ночью меня разбудил пьяный хряк.
— Я даже стерплю эти слова. Раз вам по душе одевать рыцаря, быть может, по моём возвращении эти же руки снимут с меня доспех? Каков будет ваш ответ?
Пальцы чуть не соскользнули с последней заклёпки. Щёки загорелись, Альда с силой надавила на заклёпку, доводя до щелчка, и беспомощно огляделась в поисках горжета, наручей, хотя бы шлема. Собравшись быть сносной женой, она не предполагала, что Рональд не отказался от мысли о… консумации.
— Прежде вернитесь с победой, — вырвалось у Альды.
— Вернусь, если вы нарочно не оставили бреши для вражеского клинка, — Рональд довольно хохотнул.
— Я не желаю вашей смерти!
— Поверьте, я тоже. Но мне не по нраву этот разговор, — граф Оссори мельком глянул в напольное зеркало в деревянной раме, приставленное к боковой стене. — Нас ждёт великая победа, и вы ещё пожалеете, что вчерашнего хряка отвергли, а медведя не приручили.
